Два дня на даче - стр. 2

– Вот урод, но может ты и права, – согласился я, и сбросил скорость.

Тут зазвонил Машин телефон, и она со словами: «Уже Яковлевы звонят» – ответила.

– Да, уже скоро будем. Что купить, фольгу? Ладно, пока-пока. Вова, давай заедем в магазин в посёлке, надо купить фольгу, Наташка просила.

– Ладно. Это всё?

– Вроде бы.

Мы подъехали к магазину, Маша вышла, а я остался в машине. Магазин располагался в новом одноэтажном здании ярко-жёлтого цвета. Собранная, как детский конструктор из лёгких сэндвич-панелей и стекла, постройка производила впечатление опрятного аккуратного сарайчика. Вокруг толкались дорогие, но безвкусные заборы разнообразных дач, хозяева которых строили в 90-х, когда удалённость многих живописных мест от цивилизации ещё не была преодолена высоковольтными линиями электропередач и газопроводами низкого давления. Дизельгенераторы и прочие системы автономного энергообеспечения ещё не вошли в моду.  Люди строились кучно, рядом с коммуникациями, которых не хватало. В это время в городах вовсю шла уплотнительная жилая застройка, когда новый дом, как новую книгу на переполненную полку, втискивали в сложившийся микрорайон и сажали на уже имеющиеся коммуникации. Покупать еще один шкаф для нескольких новых книг было экономически нецелесообразно, да и денег тогда отчаянно не хватало. Зато теперь в некоторых районах на Карельском перешейке при желании можно строиться и жить вполне себе отдельно от мира и соседей. Если не проведён газ, всегда можно отапливать электричеством, как в соседней Финляндии, а собственная скважина даёт полную свободу в освоении земель бывших колхозов, совхозов, военных частей и полигонов.

Наша дача, построенная на земле бывшего военного полигона, представляла собой обширный, но небольшой по количеству участников дачный кооператив. Землю под дачи по-тихому отрезали небескорыстные подчинённые славного министра обороны, который, скорее всего, не был в курсе того, что мы устроили эксклюзивный оазис для среднего класса на подведомственных ему землях, когда-то нещадно расстреливаемых из экспериментальных пушек не менее экспериментальными снарядами. У министра, как выяснилось позднее, были более важные дела, по которым его и допрашивали, но как свидетеля. Наш скромный кооперативчик находился в лесу, практически не тронутом цивилизацией, среди высоких сосен и раскидистых елей, представляя собой удивительно уютный уголок. Удалённость от оживлённых автотрасс, воздух, напоённый хвойным духом, располагали к размеренному санаторному отдыху. Но, к сожалению, у дачи имелось два больших недостатка: отсутствие в округе озера и «хороших соседей». Первый недостаток компенсировался путешествиями на машине к дикому берегу небольшого лесного озерца с тёплой прозрачной водой и чистым песчаным берегом. Поездка по наезженной просёлочной дороге, неторопливо петляющей через сосновый лес, перемежающийся небольшими делянками, уже начавшими зарастать молоденькими берёзками и осинами, занимала 20 минут. Второй же недостаток никак не лечился. Большинство наших соседей, средненькой руки чиновники, ну или чуть более крупные, чем средненькие бизнесмены местного разлива, не представляли интереса с точки зрения моего бизнеса. При таком окружении нет совершенно никаких шансов построить крепкое будущее с собственным футбольным клубом из какой-нибудь высшей национальной лиги, в качестве вершины «дачно-кооперативной» карьеры. Наверное, по этой причине я не люблю часто бывать на нашей даче, для меня это потеря времени.