Два чуда для Папы Мороза - стр. 5

Тьху ты, зачем вообще об их будущем думаю! Мне бы избавиться от мальцов как можно скорее. То есть домой вернуть, конечно же. Хотя к мамке их у меня есть вопросы! Так что быстро не получится.

– Что «ой»? – сведя брови к переносице, считываю реакцию братьев.

– Откуда вы знаете, как нас зовут? – удивленно выпаливает Коля, старшенький.

– Он – Папа Мо'гоз! – важно выставляет пальчик мелкий. – Он все знает! И маму найдет, – опять за старое.

Не выдержав, тяжело выдыхаю и падаю на стул, откидываясь на спинку. Киваю мальчикам на их места напротив.

Терпеливо жду, пока они усядутся, пошепчутся между собой – и, наконец, уставятся на меня. Но стоит мне открыть рот, как непоседы отвлекаются. Младший, Митька, тянется за мандарином. Высунув язык, он сосредоточенно давит большим пальцем в кожуру, но проткнуть ее не может. Тогда протягивает Коле.

– Отк'ой, – просит брата. И тот мигом приходит на помощь.

Чистит цитрус, разбирает его на дольки, заботливо выкладывает перед младшим братом. Ощущение, будто они часто остаются вдвоем, без родителей. Самостоятельные совсем.

Злюсь на их маму-кукушку, а самих жалею, хотя, казалось бы, мне чужды какие-либо чувства. Но эта ситуация вызывает отвращение. Как и резкий запах мандаринов, что мгновенно распространяется по кабинету, забирается в нос, щекочет. Говорят, это аромат Нового года. Вот только у меня аллергия и на него, и на сам праздник.

– Сколько лет? – выдыхаю, пытаясь побороть эмоции.

– Митьке четыре, мне шесть, – опирается о стол Коля.

– В школу ходишь? – цепляюсь за ниточку, которая тут же рвется.

– Нет, первого декабря исполнилось, – объясняет.

– Как зовут вашу маму? – перехожу к делу, чтобы приблизить момент его раскрытия.

– Яра, – отзывается Коля деловито. – Ярослава, – уточняет.

Красивое имя – отмечаю мысленно. И тут же одергиваю себя. Записываю данные в почерканном блокноте Кузнецова.

– Фамилия?

– Солнцева, – охотно «сотрудничает со следствием» старший, пока младший жует мандарин.

– Мороз и солнце, день чудесный, – усмехаюсь я себе под нос, делая новую пометку.

– Кстати, за поиск мамы мы заплатим, – обезоруживает меня Коля.

– Кх-кх… Что? – закашливаюсь я.

Он толкает младшего локтем, зыркает многозначительно, на меня кивает, бровями играет.

– А-а-а! – догадывается Митька.

Быстро запихивает в рот остатки мандарина и, пока я переживаю, чтобы он не подавился, забирается на стул и делает вдох.

– Дело было в янвале, – декламирует так громко, что я невольно морщусь. – Стояла елка на голе…

– Так, стоп, – поднимаю руки, словно капитулируя. – Это что?

– Стих, – пожимает плечами растерянный Митька.