Два брата - стр. 44
Измученные непосильным трудом и тяжкими условиями жизни, строители заболевали горячкой, тифом; болезни быстро сводили их в могилу.
Царю еженедельно подавались сведения об убыли строительных рабочих Петербурга. Царь сердито надувал полные щеки и писал приказы:
«Пополнить число убитых новым набором по городам и губерниям, не считаясь с отговорками помещиков о неимении людей…»
Артель Акинфия Куликова потерпела жестокий урон: умер дед Трофим Божидень; башкир Пахлай, доведенный до отчаяния ежедневными порками, решил убежать и утонул, когда в кандалах переплывал Неву.
Самого Акинфия свалила горячка. С лицом, пылающим от жара, он бился в бреду на нарах, соскакивая с постели, куда-то рвался.
Илья чуть не силком притащил к товарищу лекаря. Тот пощупал у больного пульс, приподнял веки, заглянул в мутные, воспаленные глаза.
– Не выживет, – равнодушно буркнул он и ушел.
Илья не отступил перед бедой. Он сидел у постели друга целыми ночами, насильно вталкивал ему в рот разжеванный хлеб, клал на голову холодные примочки. Несмотря на угрозы надсмотрщиков и наказания, Илья и днем отрывался от работы – поухаживать за больным. Впервые Илья понял, как дорог стал ему верный товарищ долгих скитаний, как страшно было бы потерять его.
Родного отца Марков лишился в раннем детстве, когда не мог еще осмыслить всей тяжести утраты. Но теперь… Теперь Акинфий стал ему отцом, и парень во гремя болезни друга впервые назвал его батей.
Признательная улыбка тронула обострившиеся черты больного.
– Илюша… сынок… – прошептал он и впал в беспамятство.
Железная натура Акинфия взяла верх над болезнью.
– Батя! Слышь, батя! Пора убегать из этого адова места, – шепнул однажды ночью Илья только что поправившемуся товарищу.
– Бежать?… – раздумчиво повторил Акинфий. – Бежать мне не впервой, да только крепко подумать надо. Пахлай-то вон покончился. Может, еще и здесь выдюжим?…
– Нет, батя, – настаивал на своем Марков, найдя в темноте руку Акинфия и крепко сжимая ее, – не выдюжить нам… Сил не хватит! Я давно собирался с тобой речь вести, только ждал, чтобы ты выздоровел.
– Я крепок теперь.
– Коли крепок, так время спасаться. Лучше от пули погибнуть, чем в проклятом болоте сгнить, на царя да на бояр работамши. У соседей сегодня из землянки троих вынесли… Знал ты Сидора Пузырева, что на том краю, у заливчика?
– Такой здоровяк? Чуть пониже царя ростом?
– Он самый! Схоронили здоровяка.
Акинфий высвободил руку, перекрестился:
– Дай ему, господи, царствие небесное!.. Значит, Илюша, ты не согласен остаться?
– Без тебя, батя, не утеку, сам ведаешь… – Илья нахмурил густые, черные, как у бабки Ульяны, брови. – А только на погибель останемся!