Два бойца - стр. 28
– Да вы не беспокойтесь, сделаем по-хозяйски, – сказал молоденький саперный лейтенант в пилотке, лихо заломленной на ухо, и сунул чертежик в карман. – Ну, так мы пошли. В случае чего мы там маленько пощиплем фрицев.
– Ни в коем случае! Я вам запрещаю обнаруживать себя! – вскричал лейтенант Рудой.
Он с беспокойством посмотрел вслед удалявшимся саперам. Этот удалой лейтенант напомнил Рудому его самого, каким он был всего полтора месяца назад. И вскоре, не выдержав, Рудой побежал на передний край проверить, как там обстоит дело у саперов. Кстати, он захватил с собой отряд истребителей танков, чтобы заблаговременно расположить их в нужных местах.
Вообще хлопот было по горло, как всегда перед крупной операцией. Особенно когда начали прибывать пополнения. И поэтому никто в первом взводе не обратил внимания на необыкновенные перемены, произошедшие в составе пулеметных расчетов. К Аркадию явился боец Четвертаков и заявил, что он назначен вторым номером вместо бойца Свинцова.
– Ты? – сказал изумленный Аркадий. – А шё такое с Сашей?
– А он зачислен вторым номером на пулемет Окулиты, – сказал Четвертаков и добавил: – Согласно личной просьбе. Где пулемет-то? Как у вас диски? Не заедают?
Аркадий молча смотрел на Четвертакова. Казалось, от изумления он лишился дара речи. Наконец он вымолвил:
– Такое нахальство…
– Чего? – сказал Четвертаков.
Лицо Аркадия приняло обычное свое насмешливое и слегка надменное выражение.
– Дружочек Четвертаков, – сказал он, – возьми примус, вон он, в углу, и, будь другом, проверь его. Этот раззява Свиндов мог оставить его грязным. И вообще ему навоз таскать, а не на пулемете работать.
Вот и все о том, как разошлась дружба, самая крепкая во всей роте.
Саша не сказал и этого. Молча копался он в пулеметном хозяйстве Окулиты.
Любопытный Окулита приставал к нему с вопросами:
– А шо ж такое зробилось промеж вас? Двох таких корешков, як ты и Дзюбин, а?
– Щелочи у тебя маловато, – сказал Саша и принялся надраивать пулемет, и без того сиявший чистотой.
Пополнения прибывали маленькими партиями, но беспрерывно. Тут были и военные моряки из Балтфлота, посматривавшие несколько покровительственно на пехоту, и свои ребята, вернувшиеся из госпиталей, и ленинградские курсанты, и кадровики из сибирских и уральских частей. Весь этот народ надо было дово-оружить, накормить, проинструктировать, распределить по подразделениям.
Политрук Масальский совсем сбился с ног. У него не хватало агитаторов для политбесед с новоприбывшими, хотя он мобилизовал для этого всех мало-мальски толковых ребят в роте. Отряд балтийцев уже полчаса дожидался беседчика. Моряки сидели под соснами на шинелях, которые они только что получили. Некоторые пришивали к рукаву эмблемы якоря, чтобы все-таки как-нибудь сохранить свою морскую особенность среди серошинельной армейской массы.