Душевный монолог - стр. 25
Созвучно с напевом санскрита?», – когда-то сказал Валерий Брюсов, с очевидностью указывая, что те самые диковинные звери и птицы, да и сами люди Белой Лебедии говорили на русском языке.
Таком неповторимо красивом языке, певучим, берущим за душу каждым словом, слогом, и его понятием, а потому и искренним, неподдельным…
Русским языком, который мы также легко упрощаем, забываем, как и приходим от него в восторг. И опять же моментально увлекаясь чужим языком… нещадно, губительно меняем стройные традиции своего уникального русского языка. А после, увлеченные пусть не безобразным, но однозначно иноземным правилом искажаем словесное выражение мысли, исторически сложившееся на нашей территории или пренебрежительно относим те или иные слова к малообразованным носителям языка, полагая их отклонившимися от существующих литературных норм.
Так ровно имеем на это право, определенно забывая, что не нами русский язык создавался, а всего только достался нам в наследство, как еще один изумительный по красоте кусочек летописи, которую мы обязаны трепетно и в неизменности сберегать. Очевидно, мы забываем, что и сам наш род… народ творили пращуры, именно они заронили семя нашего великого языка, по крупинке собрали, и не просто впервые на нем заговорили, а еще с течением времен наполнили его множеством понятий, красок, сравнений, кажется, ввивая туда, жалостливо-плаксивое пение жалейки, глуховато-бубнящее биение бубна, или звонкое дрожание струн гуслей, определенно, сопровождающее понимание старины и самой сути Родины…
Родины, которую славяне ассоциировали с супругой Рода. Бога-творца, что по верованиям славян, был прародителем, предком всех богов и стал создателем Мироздания и Вселенной. И вместе с тем оставался мужем Родины… Нашей с вами Родины, за которую на протяжении ее существования не раз проливали слезы и кровь ее сыны и дочери… Великие русские сыны, величественные русичи, благородные славяне…
Все… все они! потомки теперь уже позабытого народа вышедшего из Белой Лебедии.
Именно потому как мы забываем собственную историю, язык, легенды, я с особой мягкостью отношусь к памятливости… А потому с непременной нежностью вспоминаю людей, которые появившись и поддержав на овринге моей жизни… лично для меня не исчезли, а остались в сердце, душе нетривиальной вехой события. И с тем наполнили и саму мою судьбу особым пониманием мудрости. Так что не редкостью я замираю на той торенке, закрываю глаза, и, сдерживая дыхание, хочу, чтобы бег времени так же, как и я, застыл, и дал мне возможность насладиться певучестью русского языка, светозарностью красок и оставленными в наследство преданиями моего народа. Ибо время безжалостно, не только в отношении твоего языка (трансформированного до неузнаваемости), родных легенд (переработанных до очевидной глупости), но и твоих близких…