Душевный монолог - стр. 22

Славяне верили, что стоявший в иссиня-черных небесах бог огня, Семаргл, сжимающий в руках обоюдоострый меч и красный щит, молодой и красивый ратник, был призван оберегать наш Мир от Зла. Выступающий не только молотобойцем, но и горном в кузне своего отца Сварога, Огнебог когда-то и стал творцом жизни на нашей земле. Ведь в свой срок прилетевшая с небес прямо из кузницы Владыки Мира Сварога молния, ударившись о Мать-Сыра-Землю, вспыхнула огненно-красным сиянием. Рубинное пламя тогда заплясало на трещиноватых коричневых стволах деревьев, покрывающих землю, качнулось вправо, сделав два шажка, и, с тем переместилось на вывороченный смоляной корень. Своим кораллово-красным лохмотком огонек двинулся волчком на месте, подмяв под себя сине-сизый мох, взметнулся в бок, и, приземлившись на частый валежник, пробежался пламеннокрасными каплями по сухой траве и листве, таким образом, исполнив перепляс зачатия. А когда Огнь опалил древесину и самую малость опустился на корточки, принявшись аплодировать нависающей над ним темно-лиловой небесной выси из окатанных пламенем угольков того первого очага явились первые люди, муж и жена, мужчина и женщина, создав таким образом человеческий род.

А мой костер все продолжал гореть… По иссушенным полешкам, большей частью обратившихся в аспидно-угольные культяпки чуть зримо плескалось охристо-желтое пламя, хотя и уменьшившее свою мощь и яркость, однако продолжающее наглядно для меня связывать настоящее и прошлое, в том, являясь для человеческого рода вечным символом жизни, тепла и сиреневого ночного небосвода наводненного радужной изморозью звезд.

11 сентября 2020 года умер мой дорогой друг,

собрат по перу,

писатель, поэт, педагог,

Владимир Митрофанович Никитин.

Памяти его посвящается.

Сколько удивительных, чарующих преданий хранит память русского народа. Они ровно и сама русская речь, и люди, живущие на этой земле, представляются мне бесценными самоцветами в лучах солнца переливающихся всеми красками радуги. Каждая такая задушевная легенда, как и русское раскатистое балаканье, как и встреча с настоящими людьми, вроде жизненной тропы все еще поросшей невысоким мягким быльем, которой коснутся твои босые стопы, слегка в ней утопая. Травяной цвет той зелени столь интенсивен, что, прямо-таки, маслится под ногами, и, ровно перекликается со стройными стебельками, раскинувшихся по обе стороны от стежки, пшеничных полей, где каждый колосок искрится медно-желтыми продолговатыми зернятками, воздух же наполнен сладко-цветочными ароматами, создающими ощущения чистоты, свежести и нежности. А свод небес поражающий ослепительностью сине-голубых красок, точно нагнанных туда из неоглядных космических далей, на стыке с золотистыми злаковыми пожнями завивается белыми волокнами облаков.