Душевный лекарь. О семейной жизни - стр. 15
Святитель Николай Сербский (Велимирович) (1881–1956).
Это ведь убийство младенца и одновременно убийство матери.
Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) (1910–2006).
Умышленно погубившая зачатый во утробе плод подлежит осуждению как за убийство.
Давший снадобье для извержения плода есть убийца, а равно принявшая детоубийственный яд.
Святитель Василий Великий (330–379).
Современные люди выучились страшные, жуткие по своей сути вещи называть гладкими, обтекаемыми словами и этим как бы скрывать, прятать от себя их жуткую суть.
Представьте себе выражение: «искусственное прерывание деятельности сердца» – что может означать такое выражение?
Какой-нибудь бандит зарезал человека, нож ему в сердце воткнул – и сидит на скамье подсудимых. Ему говорят: «Что же ты наделал? Ты же человека убил!» А он отвечает: «Нет, я не убивал. Это я просто искусственно прервал деятельность его сердца»… Ему говорят: «Но он же умер!..» А он говорит: «Да, умер. Ну так что ж? Я не видел иного выхода: когда бы он остался жить – он бы мне мешал жить…»
Ужас происходящего усугубляется еще тем фактом, что нерожденный ребенок чувствует боль так же, как и рожденный. Это сегодня уже также общепризнанно и научно установлено. Уже 7-недельный малыш отдергивает или отворачивает голову от болевого стимула так же, как и на всех других стадиях жизни. В 11 недель не только лицо, но и все части ручек и ножек младенца становятся чувствительными к прикосновению. К 13 неделям реакция на боль происходит на всех уровнях нервной системы.
Священник Александр Захаров (ХХ век).
Запланированное убийство ребенка, то, что в нашем лицемерном обществе называют гнусным по своей лжи, наукообразным термином «регулирование семьи» содержит в себе прелюбодеяние, т. к. голый секс – это разрушение и семьи, и личности; убийство, притом зверское и циничное, лишение человеческого существа простого предания земле. Имя первой женщины Ева означает «жизнь». Имя женщины, совершающих детоубийства – «смерть». Эти матери становятся демонами своего собственного тела, т. е. ту, созданную Богом палату, в которой зарождается и развивается человеческая жизнь, они превратили в застенок, где палач четвертует их ребенка, их сына или дочь.
Ненаказуемость аборта наделяет родителей не принадлежащим ни одному человеку правом тирана, который может по своему усмотрению и произволу оставлять живыми или умерщвлять своих подданных. Ненаказуемость абортов, отсутствие нравственных и юридических законов защиты плода и его неотъемлемого права на жизнь делают лицемерными и бессмысленными все декларации по защите достоинства и свободы человека.