Душа в обмен на душу - стр. 13

Итак, вход. Полукруглая площадка метра в три в радиусе, четыре колонны, подпирающие балкон на втором этаже. Хрен с ними, пафосно, но терпимо.

Все «великолепие» открывалось взору по обе стороны от входа. Высокие стрельчатые окна на первом этаже, явно в готическом стиле, на втором – витражные стекла, смутно попахивающие Францией, преимущественно зеленой цветовой гаммы с совершенно непонятным орнаментом, не вписывающимся в рамки восприятия. Каждое окно хотелось рассматривать отдельно, уделяя внимание мельчайшему фрагменту, но добило меня не это.

Во-первых, площадь. Особняк (а по-другому называть это строение язык не поворачивался) был поистине величественными, но вместе с этим совершенно не впечатлял габаритами.

Во-вторых, статуи. Да-да, именно они. Перед главным входом (уверена, был еще один, с обратной стороны), и над вторым этажом, в углублениях между окнами, под самой крышей. Горбатые крылатые гаргульи смотрели на меня сверху своими пустыми каменными глазами, открыв пасть в немом крике, поднимая полчища мурашек по телу, а внизу, на земле, вход охраняли два льва, оскалившиеся и обнажившие острые клыки. Без крыльев, вполне себе обыкновенные, но выполненные с такой анатомической точностью, что казалось, будто они вот-вот оживут и набросятся, раздирая плоть на лоскуты.

В-третьих, впечатление произвели заросли цветущего в это время года шиповника по всему периметру забора. Ну и, конечно, зеленый плющ, тянущийся от земли по зданию вплоть до самой крыши.

Неформально, несуразно, отталкивающе, безобразно, несовременно.

– Я влюбилась… – брякнула, не в силах сделать ни шага.

Завороженная угловатостью, загипнотизированная зеленью обвивающей серый камень растительности, заинтригованная вычурной мозаикой.

Все, что я хотела – как можно скорее попасть внутрь.

И Воронов охотно, но мягко, подтолкнул меня под спину, принуждая двигаться вперед.

***

Разочарование накрыло с головой, едва я переступила порог дома.

– Тут все не так… – я слабо простонала, поморщилась и капризно надула губы.

– Знаю, – печально вздохнул Воронов и добавил с неприкрытой брезгливостью: – Ремонт.

Имел место быть.

Совершенный, богатый, красивый.

Такой правильный, такой идеальный, что вызвал острый приступ отвращения.

– Чувствую себя обманутой… – кривлюсь, иду дальше, ощущая его горячую ладонь на своей спине.

– На втором этаже лучше, – обещает, мягко водя большим пальцем по тонкой ткани блузки, – окна менять не стали, если мысленно убрать интерьер…

– Начнем с первого, – очухалась, делая поспешный широкий шаг, чтобы только не чувствовать его ненавязчивого прикосновения.