Душа в чемодане. Записки бортпроводницы - стр. 64
Именно так всё происходит сейчас с нашим монтёром из Кирова, или сантехником из Нового Уренгоя в модном спортивном костюме. Жена дёргает его: «Хватит пить, не позорь меня, нам ещё в гостиницу ехать!». Дети бесконтрольно шатаются по салону, а он уже не в состоянии остановиться. И вот в его одурманенную голову приходит блистательная идея – можно же покурить в туалете! Кое-как он выбирается из кресла, придавливая жену своим круглым животом, и плетётся по направлению к туалету с сигаретой в зубах, шаркая шлёпками. Я не имею права запретить ему идти в туалет, всё что мне остается – причитать за его спиной, что нельзя курить на борту. Кажется, мне даже удаётся сделать по-настоящему строгий голос. Но он меня не слышит. И я стою грустная за дверью в ожидании, когда он выйдет. Мне жаль его семью, которая мечтает об отдыхе на море, ведь понятно, что он не даст им спокойно отдохнуть. Но по глазам жены понятно, что ей не привыкать. Я сообщаю шефу о том, что пассажир покурил на борту, проверяю туалет, не осталось ли где не затушенного окурка, тем временем слышу, как мужик матерится на бортпроводников и шефа. Мне больше незачем ввязываться, он сделал всё, чтобы о его поведении узнал командир. Нам остаётся только любыми путями угомонить его перед посадкой, но тут уже нам пытается помочь его жена, которая итак чувствует себя достаточно опозоренной и чуть не плачет.
По прибытии в Анталию нас ожидает неожиданная развязка, наш победитель получает главный приз – депортацию. Жена с ребенком остаются в Турции – жалко терять деньги за путёвку, да и вообще, без пьяного мужа есть шанс провести нормальный отпуск. А гневный муж, щедро осыпая всех окружающих отборным матом, выкрикивая: «Да вы знаете, сколько я за путевку заплатил, у меня всё включено, да кто вы такие, я вас всех уволю!», в окружении сотрудников службы безопасности возвращается вместе с нами в Москву. Больше ему никогда не продадут билет на рейс нашей авиакомпании. И скорее всего ему будет запрещён въезд на территорию Турции в течение трёх лет. Зато было весело и, кажется, он ни о чем не жалеет. По крайней мере, пока не протрезвеет.
Мы летим обратно с новой партией пассажиров, отдохнувших, загоревших, избалованных турецким сервисом. Рядом кто-то требует томатный сок, курицу, ещё воды, «присмотрите за моим ребёнком», «официант, чаю». Мы привыкли, кажется, ко всему. Малыш Джамбо не чувствует боли, он просто тащит свою разносортную ношу по воздуху, надеясь раскрыть всю свою мощь, но его снова сажают на землю через два с небольшим часа. А я грустно наливаю сок, помня – нет, я не просто официант. Наш депортированный пассажир уже не возмущается, кажется, приходит в себя.