Душа. Никто, кроме тебя - стр. 31
Открыть непонятно откуда взявшемуся гостю пришлось мне. На пороге оказался тот самый мужчина из маминого телефона. Точь-в-точь как на фотографии: слащавый и прилизанный. Не такой высокий и даже в половину не такой серьёзный, как Роман, но вполне в мамином вкусе.
– А Дашу можно? – спросил он, без всякого зазрения совести пялясь на моё декольте. Я резко одёрнула майку.
– Она вышла.
– Куда?
Я пожала плечами, потому что действительно не знала куда. Честно говоря, я была уверена, что мама ушла с этим самым не то Владиславом, не то Ярославом.
– Ясно. – Мужчина улыбнулся и вытянул вперёд спрятанную за спиной руку. В ней оказался букет совершенно противных морковно-рыжих герберов. Мама, как и я, терпеть не могла герберы, но её ухажёр, очевидно, либо не знал об этом, либо постеснялся потратиться на розы.
– Ей что-то передать?
Мужчина облизнулся и протянул мне цветы.
– А ты сама-то кто будешь? Сестра или племянница?
Я замялась. Похоже, мама, как обычно, не рассказала своему новому поклоннику о том, что у неё есть взрослая дочь.
– Да, бери, бери. Твои. – Расплылся он в улыбке, словно чеширский кот, и провёл пятернёй по густо намазанным гелем волосам. – Как зовут? Работаешь или учишься?
Герберы не пришлись мне по вкусу, но я, сама не зная почему, зачем-то взяла их. Цветов мне по-прежнему никто не дарил, наверное, поэтому я и вцепилась в них мёртвой хваткой и именно поэтому не сразу услышала мамин голос.
– И что здесь происходит?!
Я и слова не успела сказать, как она подбежала к порогу и грубо втолкнула меня внутрь квартиры. С не то Владиславом, не то Ярославом мама разобралась быстро, по крайней мере, в прихожую она залетела примерно через минуты две-три после того, как заметила меня на площадке. Лицо у неё было красным, щёки раздувались, словно у жабы или у какой-то экзотической ящерицы, подбородок трясся, а глаза разве что не пускали молнии. Я стояла и смотрела на неё, по-прежнему крепко сжимая злосчастные герберы. Подойдя ко мне вплотную, она выхватила их и с силой бросила на пол.
– Вот ведь дрянь маленькая! Вырастила на свою голову! – кричала она, тряся меня как грушу. – Опять скажешь: не виновата? Опять ни при чём? Да почему ж на тебя внимания-то обращают?! Ты же страшная!
Вырвавшись из её пальцев и укрывшись за бабушкиной спиной, я плотно закрыла уши руками. Мама продолжала кричать и яростно топтала проклятые герберы. Если бы не бабушка, она бы уже залепила мне несколько крепких затрещин. Из глаз брызнули слёзы. Не одна, не две, а целый океан. Так же закрывая уши руками, я бросилась за сумкой, скидала в рюкзак учебники и тетради, на ходу накинула пуховик и обула сапоги.