Душа мира. Притчи о любви и мудрости - стр. 4

Согласно тибетской традиции, он, будучи ещё ребёнком, был признан реинкарнацией великого духовного учителя – ламы Токдена Ринпоче, последнего главы этого монастыря. Ламу Дордже, самого близкого ученика ламы Токдена, назначили опекуном его новой реинкарнации.

Умирая, лама Токден попросил, чтобы его наследника воспитали, опираясь и на традиции Тибета, и на традиции Запада. Затем он, говоря загадками, указал место своего следующего перерождения. Спустя три года после его кончины лама Дордже, следуя этим указаниям, нашёл реинкарнацию своего учителя. Глубокой зимой под окном лачуги, где только что родился ребёнок, выросли цветы, что поразило его родителей, простых крестьян. Когда лама Дордже в первый раз появился в их доме, малышу было два года. Лама облачился в одежды обыкновенного слуги, а другой монах стал играть роль ламы. Однако ребёнок почти не обратил внимания на монахов, а подошёл к старому ламе, переодетому в слугу, и, улыбаясь, сказал ему: «Лама Туланка, лама Туланка». Затем схватил чётки у него на шее, которые раньше принадлежали бывшему главе монастыря, и громко завопил: «Моё, моё!» Тогда Лама Дордже заплакал от радости и отвёл ребёнка вместе с его семьёй в монастырь. У мальчика осталось имя Танзен, но к нему прибавилось ещё имя «Пема» и титул Ринпоче, что означает «драгоценный». Спустя несколько недель родители покинули монастырь, оставив сына на попечении монахов. Те попросили приехать из Канады одного ламу, чтобы тот учил Танзена английскому языку и основам западной культуры. Юношу не посвятили в монахи – он лишь дал обеты как простой мирянин. Достигнув возраста совершеннолетия, он должен был сделать выбор между жизнью в мире и жизнью в монастыре, а пока что просто жил вместе с монахами и был одет, как и они, в одежду красного и жёлтого цветов.

В первый же вечер все собрались на террасе монастыря перед мальчиком. Танзен взял слово, и та рассудительность, с которой он говорил, поразила гостей:

– Я вижу, что карма указала загадочный путь, ведущий сюда, восьми мудрецам – представителям самых главных духовных течений: здесь я вижу шаманку, философа из Европы, индусского мистика, учителя-даосиста из Китая, раввина-каббалиста из Израиля, христианского монаха, мусульманского учителя-суфия и, конечно, буддийского монаха в лице ламы Дордже. – Юноша сделал паузу и взглянул на Натину, которая не сводила с него своих ярко-голубых глаз. – Какое счастье, что и белокурая девочка с лазурным взглядом прибыла вместе с вами. Должно быть, несмотря на её юный возраст, в ней тоже заключена глубокая мудрость.