Душа Бога. Том 2 - стр. 97
Мельком он даже пожалел хозяина корчмы в смертных пределах. В конце концов, Матфей сам сражался за почитаемое верным, аватар же Великого Духа только и мог, что посылать в бой таких, как Матфей.
И всё-таки плохо быть пешкой. Плохо слепо исполнять приказы Царицы, ничего в них не понимая. Плохо, что он, смертный, не знает и не сознаёт, что им делать с Алмазным и Деревянным Мечами, что задумала чародейка – ведь, несмотря на всю любовь (или «любовь»?) к нему, Матфею, раскрывать свои замыслы Царица не торопится.
Демоны, которых он призвал? Полноте, да так ли они ей нужны? Небось и без них бы справилась. Конечно, Кор Двейн как-то сумел изловить её и заточить, а потом покончить и с остальной её роднёй – может, волшебник Скьёльд тоже на это способен? Уж не связался ли он, Матфей, с заранее обречённой на поражение стороной?
Мысль эта чем дальше, тем больше беспокоила Матфея. Если он чему и научился в своих странствиях и потом, в учениках у Кора Двейна, – так это важности выбора стороны, когда сам стороной сделаться не можешь. Конечно, иной умник скажет, что лучше вообще сидеть и не высовываться, но стоило Матфею вспомнить монастырь Сил Святых, где начался его путь, так бывшего клирика враз передёргивало.
Нет, нет, когда приобщился великих тайн, пути назад уже нет. Жажда невероятного выжжет тебя изнутри, оставив одну пустую оболочку. Ты вечно будешь сожалеть о несвершившемся, и даже покойная жизнь не доставит радости.
– Размышляем, мой милый Матфеи? – промурлыкал за плечом голос Царицы.
Матфей едва не подскочил.
– Что же ты так боишься? – продолжала ворковать она, подходя ближе, густо-синий, почти чёрный цвет платья сливался с ночью вокруг. – Или ты размышлял, как бы повыгоднее предать меня, милый?
У Матфея дрогнули колени, лоб враз покрылся испариной.
– Ц-царица…
– Я не обижаюсь, – сообщила она. – Люди слабы, а ты всё ещё человек, ты слишком многого боишься, ещё не поверил до конца ни в меня, ни в себя, хотя уже пора бы. Мало кто может похвастаться тем, что побывал у Трактирщика и вернулся обратно.
– Царица… – выдавил наконец Матфей. – Прости… я не понимаю твоего плана…
– Мой план очень прост, милый, – пожала она великолепными плечами. – Я люблю тебя. Да-да, люблю, со всеми твоими недостатками, изъянами, хитростью, некоторой трусоватостью, самовлюблённостью и прочим. Но это делает тебя… живым, Матфей Исидорти. И я хочу, чтобы ты оставался со мной. Но ты горд, любимый, ты не можешь быть игрушкой, куклой, которой потешатся миг, а потом выбросят за ненадобностью. Таковых у меня было много… о, тебе это не понравилось. Ревнуешь, милый, и это хорошо. Я знаю, что ты меня тоже любишь, хотя и боишься в этом себе признаться. Впрочем, об этом хорошо шептаться на подушках, а сейчас ты хотел узнать, что я задумала?