Дурман-звезда - стр. 26
– Пусть убирается. Тогда я не убью тебя. Даю слово.
Аристократ обжег меня взглядом, но все же махнул рукой, привлекая внимание компаньона, и что-то показал ему знаками. Тот не верил и готовился спикировать к нам, несмотря на риск переломать кости. Но длинноволосый гаркнул:
– Проваливай! На корабль!
Летун нарезал еще пару кругов и пропал из виду. Я выдернул молодого Ястреба из седла и подтолкнул к стене.
– Я сказал, что не убью тебя. Это правда. Но, видишь ли, есть нюанс. Меня сегодня слишком часто называли тварью из тени. Целых два раза, если быть точным. Это накладывает определенные обязательства.
– И что же ты сделаешь, тварь?
Он смачно плюнул мне под ноги. Я вздохнул и достал кинжал.
Выходя со двора, я коротко обернулся. Аристократ лежал у стены, зажимая руками шею под кадыком. Он часто дышал, издавая горлом булькающие звуки. Кровь проступала сквозь пальцы, но ее было совсем немного – я резал аккуратно, не задевая вен и артерий. Лиловая пыль вертелась над раной маленьким смерчем. Глаза у Ястреба закатились, кожа на лице посерела. В общем, выглядел он неважно, но помирать как будто не собирался. То, что он сейчас потерял, было в его жизни, похоже, не самым главным.
Я побрел прочь из города, на ходу доставая флягу. Выйдя в поле, увидел свою лошадку – она была смирная и далеко убегать не стала. Покосилась на меня с недоверием, но позволила подойти. Я потрепал ее по холке в знак благодарности и забрался в седло.
Когда впереди показался холм, я понял, что успеваю на казнь. Приехал даже раньше, чем надо. По дороге из города потоком двигались люди. Угря отсюда было не разглядеть, но ярким пятном выделялся флаг во главе процессии – лазоревый с алой полоской поверху, словно заря над морем. Родовые цвета династии, которая правит на континенте.
Многие зрители уже торчали вокруг холма. Они бы, наверно, расселись прямо на эшафоте, но их оттесняли стражники. Голоса сливались в неясный гул, похожий на шум прибоя.
Ближе я подъезжать не стал. Спешился и сказал кобылке: «Иди домой». Хлопнул ее по крупу в качестве подтверждения. Кажется, она поняла. Фыркнула и поплелась к домам на окраине. Я уселся на землю под терновым кустом и еще раз глотнул из фляги. Предзакатное солнце ярко освещало возвышенность с эшафотом.
Угря наконец-то довели до вершины. Сверкали кирасы стражников. Звук трубы разнеся над степью, и гомон постепенно затих. Голос герольда зазвучал в тишине, но слов отсюда было не разобрать. Впрочем, и так понятно – зачитывали текст приговора. Мелькнуло желто-белое одеяние жреца.