Дурман-звезда - стр. 14
Живи. Сдохни.
Сдохни. Живи.
В каком порядке это читать? Впрочем, тут и думать не надо.
Пожелание сдохнуть – это то, что происходит сейчас. А гадание всегда относится к будущему. Значит, будущее – «живи».
Угорь должен остаться жив.
Казнь отменяется.
И это моя задача.
Теперь, наконец, я понял. Да, мое присутствие повлияло на результаты гадания. Но я – не объект пророчества, а лишь его исполнитель. Инструмент, чтобы вмешаться в судьбу вот этого бородатого душегуба. Солнце не желает, чтобы он умирал. Почему? Я давно не задаю подобных вопросов. Я просто сделаю так, чтобы Угорь пережил этот вечер. Мой же разум до заката угаснет, как и обещал жрец.
Ты услышало меня, солнце.
Я благодарен.
Тебе, жрец, тоже спасибо. Если бы я сам тебя не зарезал, вернулся бы и угостил самогоном. Ну да ладно. Ты, я думаю, не в обиде. Душа при тебе, а что еще нужно просветленному старцу?
– Простите, сударь, – вежливо осведомился я у соседа, – а где у вас эшафот? Я, к сожалению, плохо знаю ваши края. Только сегодня прибыл.
– На «Добром Змее», позвольте полюбопытствовать?
– Вы совершенно правы.
– Прекрасный корабль!
– Опять же не могу с вами не согласиться.
– Да, да, превосходный! А эшафот у нас, изволите ли видеть, за городом. Выезжайте через западные ворота, а там уж рядом – на холме, справа от дороги. Будете сегодня присутствовать?
– Всенепременно, сударь! Всенепременно…
План действий сложился быстро – собственно, он был очевиден. Оставалась даже пара часов в запасе. Я решил истратить их с толком – разведать местность и поужинать напоследок. Хотел взять лошадь, но потом передумал. Городок небольшой, а спешить мне некуда. Пройдусь, подышу местной пылью, погляжу на людей.
Прогулочным шагом я за пятнадцать минут дошел до окраины. Крепостные стены в Белом Стане отсутствовали. Западные ворота, о которых говорил горожанин, оказались просто фигурой речи. Улица незаметно превращалась в проселочную дорогу и уходила в степь. Холм с эшафотом я, как было обещано, увидел издалека. Хотел подойти поближе, но передумал – все и так понятно.
На выезде из города имелся трактир – довольно убогий. Впрочем, за изысками я не гнался. Толкнул тяжелую деревянную дверь. Внутри воняло сивухой. Солнечный свет с трудом проникал сквозь грязные окна. Публика была соответствующая – селяне в льняных рубахах, пропыленные гуртовщики и пара поддатых купчиков. Чавкали, пили светлое пиво и обсуждали главные новости, которых на данный момент насчитывалось ровно две штуки: плачущее солнце и предстоящая казнь Угря. Я прислушался. По первому пункту все сходились на мысли, что будет худо – потому как оно ж понятно, что лучше точно не будет. Ну а бывшему атаману желали не откинуть копыта сразу, чтобы он сполна ощутил на собственной шкуре все оттенки солнечной скорби.