Дурацкая женщина. Сборник рассказов - стр. 4

Мама. Привалившись по привычке плечом к стене, (на розово-бежевой краске уже осталось засаленное серое пятно) с огромным, набитым чем-то мягким, пакетом стояла сама Королева-мать. Колонизатор всех свободных стран, которые когда-либо рождались в душе дочери.

Лиза старательно улыбнулась, будто с трудом растягивая резиновую маску, изображавшую вечное почтение при виде матери.

– Спала что ли? – Ольга Семеновна по-хозяйски закрыла входную дверь на замок и всучила пакет Лизе. Сама, кряхтя и охая, села на маленький пуфик и стала расстегивать зимние сапоги. Девушка с тоской посмотрела на толстые материнские икры – они как подарок злой феи при рождении.

– У меня сейчас ученик. Мы слушали живые выступления Есенина, и я не сразу услышала стук.

Все с тем же кряхтением выпрямив спину, мать скинула второй сапог и, наконец, обратила внимание на мужские ботинки:

– Ладно, в комнате посижу подожду. Чаю мне тогда сделай, как проводишь.

Чуть не взвыв от злости и досады, Лиза понесла пакет в спальню. Поспешно осмотрела комнату; не осталось ли чего неугодного матери. Набросила скомканное покрывало на мятую простынь и мельком заглянула в пакет.

На самом верху лежала какая-то желтая тряпка.

«Ненавижу желтый», подумала Лиза и прошла на кухню, закрыв за собой дверь.

Саша не хотел понимать ни образа революции в лирике Есенина, о чем Лиза преувеличенно громко рассуждала, ни внезапных пряток на кухне. И вообще, почему нельзя было просто остаться в постели, дожидаясь, пока незваные гости уйдут. Сама Лиза даже не рассматривала эту мысль – у матери есть ключи, и лучше открыть ей самой, чем поспешно одеваться под ритм тяжелых, будто вбивающих гвозди, шагов матери.

Свисток чайника просигналил вовремя – Лиза нечаянно ойкнула, когда Саша ущипнул ее за сосок, и тут же вскочила с места:

– Тебе уже пора. Давай спишемся вечером и погуляем.

Парень, казалось, не расстроился. Он хмыкнул, захлопнул книжку и посмотрел на Лизу таким взглядом, с каким обычно крутят у виска.

– Вечером я буду занят. Папа приедет.

Последнюю фразу Лиза поняла правильно, и, уже провожая друга до двери, даже не удивилась, что он не поцеловал ее на прощание.

Перед дверью собственной спальни Лиза замерла; глубоко вдохнула и медленно выдохнула. В горле стоял ком – злость и обида грозили вырваться наружу. Толкнув дверь, девушка с трудом натянула необходимую улыбку и осторожно зашла, не поднимая блестящих покрасневших глаз от чашки чая в руке.

Ольга Семеновна, к счастью, ничего не заметила, она была слишком увлечена раскладыванием чужой непонятной одежды по кровати.