Духи древнего бора - стр. 17
- Деды - вряд ли. А вот лесник… Может и лесник, нам-то что? Луиза взрослая баба, и её личная жизнь нас не касается. Погуляет и вернется. Давай спать, а.
Марина уснула почти мгновенно, а Соня лежала и таращилась в темноту. Тот же самый крик повторился, на это раз он звучал тише, в отдалении. Неужели, так могут кричать птицы? Нет, это был короткий отрывистый вой, и в нем слышались одновременно боль и ликование. Хотя, кто его знает, она же не орнитолог, о том, как кричат местные птицы имеет весьма смутное представление.
А проверять она не пойдет. Ни за что не пойдет. Ей и в палатке не слишком-то уютно и спокойно, а уж в ночном лесу и подавно. Опять вспомнилась странная история с окровавленным воротником рубашки. И этот зверь в лесу… И девочки. Как их назвал Илья? Лесовицы? И зачем только они с Маринкой согласились поехать в эту глушь? Спали бы сейчас спокойно в своих кроватях…
Покрутившись с боку на бок, Соня заставила себя закрыть глаза. Замелькали стволы сосен, солнечные лучи, шляпки грибов в зеленой траве. Замелькали, закружились, увлекая за собой. И снова появился зверь - лобастая голова, чуткие уши, янтарные глаза. Зверь стоял, не двигаясь, и смотрел, а у нее не было сил убежать…
Она не слышала, как на рассвете влажная от росы рука откинула полог палатки и внутрь проскользнула женская фигура в мокрых до колен джинсах. Обернувшись, Луиза что-то шепнула и тихо засмеялась. А потом ещё некоторое время вслушивалась в удаляющиеся шаги.
Спать, спать… хоть немного поспать.
Вон, девчонки как сопят. И одна из них, ох, непростая - зверь рассказал, лесной стукач.
Она заглянула в лицо безмятежно раскинувшейся на набитом сеном матрасе Марины. Ничего, разберемся, кто ты - друг или враг. Но это потом.
А сейчас - спать.
2. Часть 2
Утром девушки незаметно приглядывались к Луизе. Но та выглядела совершенно обычно - шорты, майка, зеленая бандана и темные очки. И только сушащиеся на веревке джинсы свидетельствовали, что ночью им ничего не померещилось - реставраторша действительно бродила где-то до самого рассвета. До росы. Вот и думайте, что хотите.
Это им, студенткам, Луиза кажется чуть ли не старухой. А как же, кандидат искусствоведения, доцент и прочая, а ведь в свои тридцать пять или около того, она выглядит ещё весьма и весьма - стройная, подтянутая, с насмешливым взглядом и капризным изгибом всегда тщательно подкрашенных губ. Был ли у Луизы муж и дети, ни Сонька, ни Марина не знали. Да и сама Луиза раньше их мало интересовала - обычная преподавательница, в меру строгая, в меру ехидная. Узнав, что она тоже едет в Осолонки, девушки только плечами пожали - какая разница.