Дуэлянты - стр. 74
– Кто они, эти ваши враги? – наконец спросил он.
– Вы согласны?
– Согласен, – ответил он, – ведь я тоже хочу отомстить: и тем, кто пытался меня убить, и тем, кто не более как пять дней назад сыграл со мной такую злую шутку.
– Да-да, я знаю, второй несостоявшийся поединок с де Вертеем. Он, кстати, один из тех, кто над вами так мило посмеялся.
– Вы думаете?
– Думаю, черт меня подери!
– Ах! Если бы я был уверен, то всем рассказал бы о его бесчестном поведении…
– И совершили бы ошибку, ведь насмешники никогда не встали бы на вашу сторону.
– Таким образом, – сказал Матален, – если я помогу осуществить планы мести вашим врагам, вы поможете мне покарать моих.
– Ну конечно, обещаю вам! Более того, когда для вас наступит время навести блеск в вашем маркграфстве, я разрешу вам воспользоваться моим кошельком, думаю, для вас этот пункт небезразличен.
Бретер улыбнулся и изобразил жест, трактовка которого могла быть бесконечно разной.
– А теперь перейдем к делу, – заявил он. – Где находятся ваши враги? Кто они? Какую роль я должен сыграть в драме вашей мести? Я, баронесса Меротт, буду вам чрезвычайно признателен, если вы соблаговолите без обиняков ответить на эти вопросы и расставить все точки над «i».
Быстрым движением, красноречиво свидетельствовавшим о ее свирепой, тигриной натуре, баронесса де Мальвирад, или, если читателю так больше угодно, Меротт, резко вскочила с кресла-качалки.
Затем немного расслабилась, запахнула на груди халат из красного бархата и принялась быстрым шагом мерить комнату.
Будто хищный зверь, оказавшийся в слишком тесной клетке.
Пять минут спустя она, гибкая как кошка, прекратила ходить и подошла к Маталену, немало его напугав.
– Ах-ах-ах! – сказала она. – Я нагнала на вас страху. Ненависть, отражающаяся на моем лице, леденит вашу душу. А что бы вы сказали, если бы заглянули мне в сердце?
Глаза мегеры полыхали невыносимым блеском. Лоб глубоко прорезали две вертикальные морщины, раздевшие его на две равные части.
Желтизна лица сменилась смертельной бледностью, побелевшие от гнева губы растянулись и ощерились острыми зубами.
Баронесса буквально исходила злобой, пьянела от ненависти и была прекрасна в своей лютой желчи.
– Маркиз, – закричала она, – на свете есть одна женщина, которую я вот уже тридцать пять лет считаю своим злейшим врагом, эта женщина должна умереть!
– Ого! – ответствовал маркиз. – Я, знаете, не убийца…
– А кто вам сказал, что убить ее должны именно вы? Оставьте! Внешне ее смерть будет выглядеть вполне естественной.
– Я не понимаю вас, – промолвил маркиз.