Дуэльный Кодекс. Том 3: Шепчущий Во Снах - стр. 29

Гвардейцы обратились, выхватили проводники. Выхватил и Малиновский. Сделать он ничего не успел.

Замятин в образе антропоморфного волка набросился на первого и одним движением перекусил тому шейные позвонки. Мерзко хрустнуло. Второй гвардеец поднял руку вооруженную проводником, волк быстро, как молния, хлестнул по ней лапой. Кисть отлетела куда-то в кусты. Гвардеец заорал.

Что было дальше, Малиновский не видел, он помчался к реке. Бежать было недолго. Там он бросится в воду и уйдет вниз по течению, а зверь потеряет след. Ведь именно так, по следу, Замятин в форме волка отыскал их.

Река уже шумела где-то за низким кустарником. Гвардеец орал недолго. Потом замолчал. Где-то справа прозвучал топот четвероногого существа. Малиновского это напугало. Однако, задыхаясь, он продолжал бежать. Когда топот прозвучал и слева, он растерялся.

Указав проводником в сторону, откуда донесся звук, выкрикнул заклинание. Всполох магии осветил лес, заклинание с хрустом расщепила ствол акации. Том никого небыло. Тогда Малиновский вскрикнул снова, но уже от страха.

Его колотило от адреналина, который был непривычным для его старого тела. Сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Когда он выбрался из леса, как пловец, раздвинул густые кусты и увидел, перед собой речной пляж, то похолодел.

***

– Верни книгу, – проговорил я, когда Малиновский выбрался из чащи.

Он замер передо мной. Желтоватая старческая кожа была сейчас бледной. В свете месяца и звезд, это было видно особенно отчетливо.

– Меня заставили, – сглотнул он, – если бы я этого не сделал, Сновидец убил бы меня. Я боролся за свою жизнь.

– Это нормально, – я извлек проводник, и Малиновский вздрогнул, – все мы боремся за жизнь. Я борюсь за жизнь. Ты борешься за жизнь. Моя невеста, Екатерина боролась за жизнь, когда твое братство убивало ее.

– Давай договоримся, Павел, – глубоко дыша и пятясь, проговорил Малиновский, – я верну тебе книгу, а ты сохранишь мне жизнь, – его губы тряслись, – ты больше никогда меня не увидишь. Больше никогда обо мне не услышишь. Я сбегу из ордена, перестанут докучать тебе!

– Как лихо ты цепляешь за собственную жизнь, старик, – ответил я.

Я заметил, что Малиновский завел правую руку за спину, левой сжимая книгу, однако ничего не стал говорить ему по этому поводу.

– Скорее, – пошамкал он губами, – я боюсь смерти. Ну? Мы договорились? – С надеждой в голосе спросил он, – опусти проводник, прошу…

– Александр Сергеевич Замятин, – начал я, – родоначальник дома Замятиных, всегда говорил, что прощение – главная добродетель боярина. Врагов нужно прощать. В этом честь.