Дуэль (сборник) - стр. 18
Кобурн коротко кивнул.
– Ты когда-нибудь охотился? – спросил Пикетт.
– В смысле, на животных?
– А на кого еще?
Ли отвернулся, посмотрел в темноту и тихо уточнил:
– На людей.
– Только на плохих?
– Ну, это зависит, кого спрашивать, так ведь?
Пикетт мгновение помолчал, потом смущенно откашлялся.
– Я имел в виду оленей и лосей.
– Давным-давно, в Айдахо, с отцом, – ответил Кобурн.
Ему тогда было двенадцать. Его отец ранил оленя из окна их грузовика до наступления рассвета, что запрещалось законом. В свете фар он добил животное ударом лопаты по голове.
– Мне не слишком понравилось, – сказал Ли.
– Может быть, ты все-таки согласишься со мной.
– В каком смысле?
– Ты можешь несколько недель бродить среди гор и лесов, пытаясь выследить лося или оленя. Ты ищешь какие-то следы, спишь в палатке, идешь пешком. Первые годы, когда ты отправляешься на охоту, тебя наполняет жажда крови, так уж устроены мужчины. Нам нравится стрелять и убивать живые существа, чтобы наши руки были в крови. Но через некоторое время ты начинаешь испытывать разочарование, потому что животные, на которых мы охотимся, – это добыча, жертва. Они так устроены. Они не слишком сообразительны, но им хватает ума избегать конфронтации.
– И какое это все имеет отношение к нам?
– Возможно, никакого. Но, судя по тому, что ты мне рассказал, типы из «Единой нации» – тупые деревенские парни. Будь они умнее, то убрались бы отсюда, пока у них имелась возможность. Либо подождали бы до утра и пришли проверить, действительно ли мы мертвы. Но они – безмозглые, любящие насилие, наполненные жаждой крови уроды. Поэтому им не терпится убедиться, что они нас прикончили, закопать наши тела и вернуться к строительству дома, чтобы снова заняться развязыванием расовой войны. Иными словами, они нетерпеливы и, вероятно, проголодались. Кстати, я тоже. – Пикетт кивнул в сторону сумок-холодильников и консервных банок, сложенных под деревом. Они мечтают добраться до своего жаркого «Динти Мур».
Кобурн не мог не признать логики в его словах. Кроме того, он сейчас был в таком состоянии, что не сумел бы пойти в атаку даже на бабочку, не говоря уже о двух идейных придурках с огнестрельным оружием.
– Значит, будем ждать их?
– Пока они не предпримут что-нибудь, – сказал Пикетт.
– Или я не истеку кровью.
– Ага, посмотрим, что произойдет раньше.
– Эмили.
Пикетт открыл глаза.
Они уже полтора часа молчали. До наступления полной темноты осталось примерно полчаса, хотя солнце давно скрылось, и казалось, будто темные стены деревьев подступают все ближе и смыкаются вокруг них. Ветерок стих, и вокруг царила невероятная тишина, которую ничто не нарушало, кроме произнесенного шепотом имени.