Дубровский: по мотивам фильма «Дубровский» - стр. 22
Нет ничего удивительного в том, что замученные этой рутинной сменой офисной и домашней работы, такие женщины стремятся как можно скорее родить, чтобы несколько изменить устоявшиеся порядки. Но порядки не меняются – сначала первый, а довольно скоро и второй ребенок становятся их и только их ответственностью вслед за работой и домашним хозяйством. Проходит совсем немного времени, и такая жизнь вытравливает всякий интерес к новому, лишает этих молодых и талантливых женщин всякой свободы маневра и куража. Спустя несколько лет они смиряются, находят работу хоть и по профилю, но без вских перспектив для профессионального роста, и честно исполняют ее до самой пенсии, не получая ни повышений, ни признания.
Не было признания и у Елена Викторны, что-то в ней было такое, отчего на нее никто не хотел обращать внимания. Вот и сейчас она озиралась по сторонам, а официант уже давно принял заказ у парочки, которая пришла позже нее, но почему-то упорно игнорировал эту застенчивую и явно испуганную посетительницу. Ей было в этом баре не по себе (как, впрочем, и в любом другом баре или шумном ресторане: она попросту забыла, каково это – быть на людях). Елена Викторовна даже не повесила свое пальто, а так и оставила его лежать на соседнем стуле. Время от времени она рассеянно щупала его, словно его могли украсть.
Владимир поздоровался и сел напротив нее. Только опустившись на стул, он понял, насколько устал. Приглушенный свет вгонял в дрему. Елена Викторовна сразу оживилась и как будто вздохнула с облегчением. Наверное, думала, что он не придет. Однако ее радость мгновенно сменилась озабоченностью – дело, которое она хотела обсудить, было изначально обречено на провал, это прекрасно понимали и она, и Дубровский.
– Владимир Андреич, спасибо, что вы пришли… – залепетала она, явно не зная, с чего начать, и замялась, собираясь с духом. – Владимир Андреич…
– Просто Владимир, – поправил ее Дубровский.
Она сделала глубокий вдох, будто собиралась прыгать в бассейн, и тут же быстро заговорила:
– Вам известно, что «Фернизолон» спасает жизнь сотням и даже тысячам людей…
Дубровскому казалось, что помещение плывет вокруг него. Даже музыка играла глуховато, точно через толщу воды.
– …Если вы, то есть компания, которую вы представляете, прекратит производство этого лекарства, тысячи людей, среди которых много детей, будут обречены на… – продолжила Елена Викторовна заранее заготовленную речь, которую повторяла про себя все полчаса ожидания.
– Извините, что перебиваю… – сказал Дубровский, решив не давать собеседнице ложной надежды. – Скажите, с каких пор сострадание стало объектом юриспруденции? Вам лучше меня известно – ваша компания перестала приносить прибыль, компания моего клиента – наоборот, очень успешна. Чистая экономика.