Дублинцы. Улисс (сборник) - стр. 42

– Что же, – говорил Галлахер, – а тут мы в нашем старом замшелом Дублине, где ни о чем таком знать не знают.

– Как тебе тут, должно быть, скучно кажется, – сказал Малыш Чендлер, – после всех мест, что ты повидал!

– Как сказать, – отвечал Игнатий Галлахер, – здесь все-таки отдыхаешь. И в конце концов, это, как говорится, страна предков, правда? Хочешь не хочешь, а у тебя к ней какое-то чувство, такова человеческая природа… Но ты мне расскажи про себя. Как мне Хоган сказал, ты это… вкусил радостей Гименея? Года два назад, кажется?

Малыш Чендлер покраснел и улыбнулся.

– Это верно, – сказал он. – В мае был год, как я женился.

– Надеюсь, еще не поздно тебя поздравить и всего-всего пожелать, – сказал Галлахер. – У меня не было твоего адреса, я бы непременно поздравил.

Он протянул руку, и Малыш Чендлер пожал ее.

– Правда, Томми, – продолжал он. – Желаю тебе и семейству всяческой радости в жизни, и мешок денег, и чтоб ты не умер, пока я тебя сам не пристрелю. Этого, старина, тебе желает твой друг, твой старинный друг. Ты знаешь это?

– Я знаю это, – сказал Малыш Чендлер.

– А как насчет потомства? – спросил Галлахер.

Малыш Чендлер покраснел снова.

– Один ребенок у нас, – отвечал он.

– Сын или дочка?

– Мальчуган.

Игнатий Галлахер звучно шлепнул своего друга по спине.

– Браво, – произнес он. – Я в тебе, Томми, не сомневался.

Малыш Чендлер улыбнулся, посмотрел смущенно на свой стакан и слегка прикусил нижнюю губу тремя передними детски белыми зубами.

– Я надеюсь, ты до своего отъезда к нам заглянешь на вечерок, – сказал он. – Для жены это будет такое удовольствие. Можно будет помузицировать немного и…

– Страшно благодарен, дружище, – сказал Игнатий Галлахер. – Жаль, что мы пораньше не встретились. Я ведь уже завтра вечером уезжаю.

– Тогда, может быть, сегодня…?

– Страшно извиняюсь, старик. Я тут, понимаешь, с одним малым, кстати, очень неглупый молодой парень, и мы уж договорились пойти перекинуться в картишки. Если б не это…

– А, ну в таком случае…

– Но кто знает? – добавил тактично Галлахер. – Теперь уже лед сломан, на следующий год я, возможно, опять заскочу сюда. Будем считать, это только отсрочка удовольствия.

– Отлично, – сказал Малыш Чендлер, – значит, в следующий твой приезд ты непременно проведешь у нас вечер. Договорились?

– Договорились, – подтвердил Игнатий Галлахер. – Если в следующем году приезжаю, parole d’honneur.[7]

– И чтоб скрепить договор, – заключил Малыш Чендлер, – мы сейчас еще примем по одной.

Игнатий Галлахер извлек массивные золотые часы и посмотрел на них.

– Только по последней, ладно? – сказал он. – А то у меня хрендеву.