Дублин - стр. 48

– Это… моя… кровать.

– Кровать? – Это слово заставило Тадха снова задуматься. – У тебя здесь есть кровать?

Тадх мог презирать предполагаемую развращенность своего родственника Бриана, когда речь заходила о пуховых перинах, но в этот момент перспектива разделить с кем-то мягкую постель, вместо того чтобы спать на твердом полу, показалась ему неплохой. Войдя наконец в комнату и закрыв за собой дверь, он с удивительной точностью добрался до кровати и протянул руку туда, где, отпрянув назад в отвращении и даже в ужасе, доктор Пинчер невольно освободил место, нужное Тадху.

– Ну вот, – приветливо произнес он. – Вполне хватит места для нас обоих.

И он бы мгновенно заснул рядом с ошеломленным проповедником, если бы его не охватило вдруг любопытство. Кем мог быть этот английский чужак, которому выделили отдельную комнату во время поминок по О’Бирну из Ратконана?

– Прекрасный человек, – высказался он в чернильную тьму. – Нет сомнений, Тоирдхилбхак О’Бирн был прекрасным человеком. – Он немного помолчал, ожидая какого-то отклика, но незнакомец рядом с ним был так же молчалив, как труп внизу. – Ты долго его знал? – поинтересовался он.

– Я его совсем не знал, – холодно произнес Пинчер.

Пинчер уже понял, что со стороны этой мерзкой фигуры его жизни ничто не угрожает. Теперь в его уме крутился главный вопрос: сойти ему с кровати и улечься на твердый пол самому или остаться на месте и терпеть близость и вонь чужака.

– Но ты, без сомнения, приехал на его поминки из уважения, – произнес Тадх. Любой бы сказал, что это правильный поступок, пусть и необычный для англичанина. – Ты не против того, чтобы я узнал твое имя? Я Тадх О’Бирн, – любезно сообщил он.

Ну почему, пытался понять Пинчер, все эти ирландцы должны носить столь варварские имена? Того, как это звучало для него – Тиг О’Бирн рядом с ним, покойный Турлок О’Бирн внизу, – уже было более чем достаточно, но то, как они сами это произносили – Тадх и Тоирдхилбхак, – превосходило всё разумное. Пинчер мысленно проклял всех этих людей. Он не имел никакого желания беседовать с Тадхом, но, с другой стороны, если он откажется ответить, это может вызвать у существа ярость.

– Я доктор Симеон Пинчер из Тринити-колледжа в Дублине, – неохотно сообщил он.

– Из Тринити-колледжа? – Значит, это был англичанин и еретик. Но все равно ученый, наверное. – Осмелюсь предположить, что ты учил латынь и греческий, так?

– Я читаю лекции на греческом по логике и теологии, – холодно произнес Пинчер. – И проповедую в соборе Христа. И я член колледжа Эммануэль в Кембридже.