Дублер - стр. 16
По громкой связи он слышал гул публики внизу, когда свет погас и началась музыка: синтезированный струнный квартет играл стилизацию под Гайдна. Стивен немного посидел и послушал, чередуя печенье и сигарету и проговаривая текст вместе с Джошем, повторяя движения и жесты.
Занавес поднимается, открывая лорда Байрона, сидящего за столом и что-то царапающего гусиным пером при свете канделябра. Заметив (не сразу) появление публики, он лениво озирает аудиторию, улыбается и начинает говорить, иронически растягивая слова.
Лорд Байрон. Безумный, злой и опасный знакомый! (Он криво улыбается.) Вот как меня теперь называют в Англии, по крайней мере, так мне сказали. И должен признаться, эта репутация меня не слишком волнует. (Он кладет перо, берет подсвечник, выходит на авансцену, чуть прихрамывая на увечную ногу (левую), и изучает лица публики.) Как и все репутации, она одновременно точна и далека от жизни. Может быть, вам интересна и другая точка зрения? Это займет всего девяносто минут вашего времени… (Он снова улыбается, неторопливо, понимающе.) А может быть, и нет. Возможно, на самом деле вы предпочитаете легенду истине! Честно говоря, я не стал бы вас винить. В конце концов, такова человеческая натура… Я родился в октябре тысяча семьсот восемьдесят восьмого года от Рождества Христова…
…И с этого момента пьесы обычно начиналась абсолютнейшая, бессмысленная, отупляющая скука.
Стивен потянулся к выключателю громкоговорителя: как телеэкраны в «1984», полностью вырубить его было невозможно, но, по крайней мере, получалось приглушить голос Джоша до тихого бормотания, вроде шума в ушах. Некоторое время Стивен сидел и читал, затем ровно в 20:48, точно так же как девяносто шесть раз до того и еще сорок восемь – в будущем, Стивен влез в матовый обтягивающий черный комбинезон из шерсти и лайкры, в котором выходил на сцену в роли Призрака. Очень мало кому из мужчин – возможно, даже и не Джошу Харперу – удалось бы выглядеть в обтягивающем черном комбинезоне хоть сколько-нибудь стильно и элегантно. Стивен в нем напоминал давно умершего мима, и, приняв депрессивный вид, он быстро нацепил тяжелый черный плащ, схватил белую венецианскую маску и треуголку и направился вниз по коварной черной лестнице, ведущей в правую кулису.
На сцене поэт приближался к трагической безвременной смерти: от лихорадки, заработанной в процессе благородного содействия делу независимости Греции, и Стивен смотрел, как Джош воссоздает развитие болезни Байрона. Сегодня он прямо-таки шторм накашлял. Но хорошо ли он играет? Невозможно не признать, Джош почти сверхъестественно красив – лицо с плаката, которое одинаково хорошо смотрится над доспехами, тогой и космическим скафандром: женственное без женоподобности, мужественное без грубости, хотя и с оттенком некоторой жестокости, некой жесткостью в очертаниях глаз и губ – такое лицо подходит для романтического лидера или неожиданно обаятельного нациста. На сцене лорд Байрон мрачно и торжественно продекламировал: «Не бродить нам вечер целый под луной вдвоем»