Дубинины. Когда приходит любовь. - стр. 50
– Батюшка, а Витя как, согласился?
– Ему тяжело. Только жениться решился – непростой шаг для него, а тут ещё семинария. Жизнь меняется кардинально. Но, думаю, он уже давно понял, что Господь зовёт его. Но речь сейчас о тебе, Екатерина. С Виктором лёгкой жизни не получится. Только если ты согласна на сопутствующие тяготы, на матушкин подвиг, который не увидит и не оценит никто из окружающих, даже вряд ли поможет, тогда только соглашайся. В отказе нет греха! Лучше не идти по этому пути, чем свернуть с него, когда образуются семья, дом, дети, когда придётся оторваться от родных и положить жизнь на алтарь креста жены священника с дамокловым мечом пагубного пристрастия.
– Батюшка, вы так хорошо говорите, что у меня сердце замирает! Неужели Господь дарует мне такую радость? Я усердно молила Бога, чтобы он послал мне подвиг, крест, потому что чувствую себя неблагодарной, а Он посылает счастье – ведь это же счастье…
Отец Виктор улыбнулся и подозвал Витю.
– Что ж, решено венчаться. До поста три недели, вот через неделю и повенчаемся. Чего тянуть? У вас обоих впереди работы много: Виктору надо готовиться к экзаменам, да работу не бросать, Екатерине – быт обустраивать. Живите пока с родителями, а дальше – Господь устроит.
– Батя, сомневаюсь. Кто ж меня с таким «послужным» списком в семинарию пустит?
– Господь пустит, а мы похлопочем.
– Надо ли дело с судимостью пересматривать?
– Попробуй. Оно тебе ни к чему. Ни тебе, ни детям твоим. Но брата не засуживай – ожесточится.
Мать Кати как узнала о том, что свадьба через неделю, переполошились. Ведь платье не готово, Витя не одет, гости не оповещены, комната не обставлена! Однако делать нечего – благословение. Засуетились. С костюмом другу помог Максим – у него договор с модельным агентством и ателье, что шьют для спортсменов, там подобрали ему чёрную троечку. Кате тоже нашли платье, так как шить уже времени не оставалось.
По вечерам договорились по домам читать акафист Божьей Матери «Неупиваемая чаша». Витя отлично помнил, что бесы в его последнюю ломку не исчезли, а попрятались по углам, выжидают. Ему без молитвы нельзя! Скорей всего, теперь всю жизнь нельзя. Катя дала лампадку. Он затеплил, положил акафист и Евангелие, неторопливо покрестился. Читал медленно, останавливался, пил воду, опять читал. Каждая песня – мука возвращения к жизни. Ему плохо каждый день, внутри жжёт и крутит, акафист читается тяжело: голову давит, руки дрожат, Витька держится не силой воли и не упрямством, а тем, что его Бог за шкирку тащит. После акафиста – Евангелие и молитва за Мойшу, за Риту. И – тишина. И – сон: «Господи, пощади меня ради Кати».