Дубинины. Когда приходит любовь. - стр. 11
– Жаль.
– Что, простите?
– Жаль, говорю, что жив! Я надеялся, что он давно подох! Лучше б вы его задавили, меньше позора…
– А… Вы не хотите его навестить или о здоровье узнать?
– Я о нём ничего знать, девушка, не желаю! Алкаш он конченный! И не брат мне больше. Ещё раз говорю: жаль, что вы его не задавили, все мучения бы прекратились. Всего доброго.
Тут уж Катя расстроилась и, наконец, расплакалась. Маме едва удалось успокоить дочь, которая только и повторяла: «Как же так можно? Брат ведь родной… Бедный, бедный». После занятий Катя поехала в больницу, узнала, что потерпевший пришёл в себя, но очень слаб и почти всё время спит. Она встретилась с Алибеком Мафусаиловичем и попросила разрешения навещать больного. Отец съездил на квартиру Виктора Андреевича, привёз одежду, которую вынесли ему соседи. Её передали в палату. Кате разрешили навещать больного на четвёртый день; радостная, она носилась по дому, собирая передачу – мама только головой качала, а папа советовал умерить прыть: «Мужику и без того плохо».
И вот Катя в больнице, поднимается на третий этаж, ищет палату, заходит. Час посещений, но в палате никого нет, четыре койки, одна пустая. Катя сразу узнала его, хотя во время аварии особо не разглядывала: койка слева у двери, большой мужик с опухшим располосованным лицом, в гипсах и со злыми глазами. Второй, напротив, похоже, без ноги. Третий на костылях, очень молод, у окна стоит.
Катя улыбнулась:
– Здравствуйте, ведь это вы – Виктор Андреевич? Я – Катя. Та самая, что вас сбила на машине.
Все одновременно обернулись. Какую угодно тётку ожидал увидеть Витька, но не такую… Он даже встал, опираясь на здоровые ногу и руку, и почти захлебнулся от невозможности выплеснуть своё трёхэтажное возмущение.
– Чё за пигалица? С каких это катушек у нас детям права на вождение выдавать стали? Да ты хоть совершеннолетняя?
– Я… Мне двадцать один, уже год за рулём.
– А тачку, небось, богатый любовничек подарил… или папаша побаловал?
– Папа. Но это неважно.
– Неважно? Ездить научись сперва, а то продолжишь людей давить!
Катя покраснела, но не стушевалась.
– Я умею, езжу осторожно. Но на этом перекрёстке всегда темно – я совсем не заметила, как вы ползли…
Витька, выпучив глаза, здоровый и заплывший, уставился на неё:
– Что значит полз?
– Ну, как ползут – на четвереньках, через дорогу, я вас и не заметила сразу.
Кто-то из соседей хрюкнул. Витьку словно в бочку с ледяной водой окунули, он подумал про себя: «Полз… Понятно теперь, почему такие переломы. Врёт? Нет, такая не будет врать – вон как глазищами хлопает. Наградил же Господь такими шторками». Витька сел.