Друсс-Легенда - стр. 44
– Тут воняет.
– В городах всегда воняет – особенно в бедных кварталах, где нет сточных канав и отбросы выкидывают из окон. Так что смотри под ноги.
Они направились в гавань, где с кораблей разгружали вентрийский и наашанский шелк, восточные травы и специи, сушеные фрукты и бочки с вином.
– Никогда не видел столько народу в одном месте, – сказал Друсс.
– А это ведь еще не самое бойкое время.
Поднявшись из гавани, они прошли мимо храмов и больших казенных зданий, миновали украшенный статуями парк и вышли к главному городскому фонтану. Парочки прохаживались рука об руку, и какой-то оратор держал речь перед кучкой слушателей. Зибен тоже остановился послушать, но вскоре двинулся дальше.
– Любопытно, правда? – сказал он. – Этот малый утверждает, что добрые дела совершаются из чистого себялюбия, потому что человек, творящий добро, чувствует себя хорошим. Стало быть, он печется не о благе других, а только о своем удовольствии.
– Его матери следовало бы сказать ему, что нехорошо пускать ветры ртом, – сердито сказал Друсс.
– Этим ты, надо думать, со свойственным тебе изяществом хочешь сказать, что не согласен с его доводами?
– Дурак он, и больше ничего.
– Как ты намерен это доказать?
– Тут нечего доказывать. Если тебе подают на тарелке коровью лепешку, незачем ее пробовать – и так ясно, что не мясо.
– Нет уж, ты объясни. Поделись со мной своей хваленой горской мудростью.
– Не хочу, – бросил на ходу Друсс.
– Почему не хочешь?
– Я лесоруб и понимаю толк в деревьях. В саду мне тоже доводилось работать. Знаешь ли ты, что к яблони можно привить черенок любого другого сорта? На одном дереве может расти двадцать видов яблок. То же и с грушами. Отец говорил, что и со знаниями так же – человеку можно привить что угодно, лишь бы с сердцем это не расходилось. Яблоню к груше привить нельзя. Это напрасная потеря времени – вот и я зря времени терять не хочу.
– Думаешь, я тебя не пойму? – насмешливо спросил Зибен.
– Человек либо знает что-то, либо нет. Я не могу привить тебе свое знание. У нас в горах крестьяне обсаживают деревьями поля, чтобы ветер не сдувал плодородную почву. Но деревья должны расти не меньше ста лет, чтобы по-настоящему защищать от ветра, поэтому люди сажают их не для себя, а для других, не известных им. Они делают это, потому что это правильно – и ни один из них не смог бы переспорить того болтуна на площади. Или тебя. Да и не нужно им с вами спорить.
– Этот болтун, как ты выразился, – первый министр Машрапура, блестящий политик и известный поэт. Он смертельно оскорбился бы, узнав, что молодой невежественный крестьянин с пограничных земель с ним не согласен.