Друсс-Легенда - стр. 19
Но льдистые голубые глаза и сверкающий топор не оставляли его в покое.
Друсс сидел под звездами. Он устал, но спать не мог. На улице показалась лисица – она подбиралась к мертвому телу. Друсс швырнул в нее камнем, и она отбежала, но недалеко.
Завтра сюда слетится воронье, и звери сбегутся пожрать мертвую плоть. Всего несколько часов назад здесь суетились живые люди со своими надеждами и мечтами. Друсс встал и пошел по главной улице мимо дома пекаря, который лежал на пороге рядом со своей женой. Кузня была открыта, и огонь в ней еще не совсем погас. Внутри лежали три тела. Тетрин-кузнец успел уложить своим молотом двух врагов, а сам рухнул у наковальни с перерезанным горлом.
Друсс отвернулся.
И зачем же все это делается? Ради рабов и золота. Чужие жизни для работорговцев не значат ничего.
– Вы поплатитесь за это, – сказал Друсс, глядя на мертвого кузнеца. – И вы, и ваши сыновья – я всем вам отомщу.
Он подумал о Ровене – в горле у него пересохло, и сердце забилось чаще. Сдержав слезы, он оглядел деревню.
В лунном свете она казалась странно живой, нетронутой. Почему бандиты не подожгли ее? В рассказах о таких набегах захватчики всегда поджигали дома. Потом он вспомнил о дренайском эскадроне, дозором объезжавшем округу. Столб дыма мог привлечь солдат, окажись они поблизости.
Друсс понял, что нужно делать. Он протащил труп Тетрина по улице к залу собраний, пинком открыл дверь и уложил кузнеца посередине. Потом вернулся на улицу и начал стаскивать в зал всех мертвых. Он был уже усталым, когда начинал, и под конец вымотался совсем. Сорок четыре тела разместил он в длинном зале, позаботившись уложить мужей рядом с женами и детьми. Он не знал, зачем так делает, но это казалось ему правильным.
Последним он внес в дом тело Бресса и уложил его рядом с Патикой. Став на колени перед мачехой, он склонил голову.
– Спасибо тебе за твою многолетнюю заботу и за любовь, которую ты дарила отцу. Ты заслуживала лучшей доли, Патика.
Собрав всех мертвых, он начал носить дрова из зимнего хранилища, раскладывая их вдоль стен и между трупами. Напоследок он принес из амбара большой бочонок лампадного масла, полил дрова и плеснул на стены.
Когда на востоке забрезжил рассвет, он поджег свой погребальный костер и раздул пламя. Утренний ветерок, впорхнув в дверь, дохнул на огонь, и огонь с голодным ревом охватил первую стену.
Друсс вышел на улицу. Поначалу дыма было мало, но вот пламя разгорелось и в утреннее небо взвился черный столб. Легкий ветер превратил его в грозовую тучу.
– Здорово же ты потрудился, – сказал тихо подошедший Шадак.