Другой день, другая ночь - стр. 16
– Что с твоими родителями? – спрашивает Лу. – Как дела у них?
Карен понимает, что подруга старается дипломатично увести разговор в сторону, но эта тема для нее тоже трудна.
Если я не могу поговорить об этом с Лу, тогда с кем еще? – убеждает она себя, закладывая в тостер хлеб. Лу работает консультантом, на ее глазах происходили и не такие истории, да и меня она видела в самые тяжелые времена – когда умер Саймон. Карен останавливается на пути к холодильнику.
– Ты в курсе, что они переехали сюда?
Лу кивает.
– Как ни жаль, маме пришлось продать виллу. На пенсии они планировали жить в Алгарви[3], мы много лет проводили там у них отпуск.
Карен улыбается, вспоминая веселые крики и смех Саймона, плескающегося с детьми в бассейне; возглас своего отца: «Эй, вы там! Пора выпивать!», означающий, что он готовится разлить по бокалам вечерний аперитив; она почти ощущает запах солнцезащитного крема… Затем улыбка гаснет: она вспоминает о том, какие трудности приходится переживать ее родителям сейчас.
– За границей маме было очень трудно бороться с папиным Альцгеймером в одиночку.
– Могу себе представить.
– Поэтому сейчас папа в лечебнице, в Уэртинге.
– Как ему там?
– Он не в том состоянии, чтобы понимать, как ему. Не уверена, что он вообще знает, где находится.
– Тебя узнаёт?
– Он редко узнаёт близких. Даже маму.
Карен снова вздыхает. Мой отец угасает, медленно, но верно. Осталась лишь тень. С каким светом в глазах он смотрел на меня, с каким воодушевлением слушал мои рассказы… Все это почти исчезло. Его забота о других сейчас вспыхивает внезапно и проходит, а способность удерживать в памяти факты или вести долгие разговоры утрачена полностью.
– Вам сейчас трудно.
– Все это гораздо труднее для мамы, чем для него. В отличие от него, она знает, что он потерял.
Лу кивает.
– Так где же она живет сейчас?
– В Горинге. Снимает там квартиру, чтобы быть поближе к нему.
– Там замечательный пляж, отлично подходит для занятий водными видами спорта.
До беременности Лу вела чрезвычайно активный образ жизни. Могу поспорить, она и сейчас в лучшей форме, чем я, думает Карен. Вон, даже на пилатес ходит.
– Не представляю, чтобы мама вдруг занялась виндсерфингом, – смеется Карен.
– Да, это вряд ли.
– А еще ей пришлось оставить всех своих подруг.
– Ну, думаю, в Горинге у нее найдутся родственные души.
– Ты права, там полно пенсионеров. И все же, наверное, тяжело в семьдесят пять начинать жизнь сначала. Мне было трудно научиться жить без Саймона, и это при том, что нам не пришлось переезжать в дальнюю даль. Кроме нас, у нее здесь никого нет, поэтому я стараюсь почаще ее навещать.