Другой Аркадий Райкин. Темная сторона биографии знаменитого сатирика - стр. 62
В интермедии «Пуговицы», которую придумал сам Райкин, его герой, пришивая к пиджаку пуговицу, попутно размышлял об актуальных политических темах современности: о западных милитаристах, о делегатах Генеральной Ассамблеи ООН и т. д. Причем политрассуждения Райкин обильно перемежал бытовыми размышлениями, чем достигался дополнительный эффект – большая политика и бытовая жизнь тесно переплетались.
В «Спальном вагоне прямого сообщения» главную роль снова исполнял Райкин. Вернее, это была не одна роль, а несколько, поскольку актер существовал в жанре трансформации – постоянно менял маски, перевоплощаясь то в старого проводника, то в лысого драматурга, то в жену драматурга, то в подвыпившего пассажира и т. д.
Заметим, что эти перевоплощения доставляли удовольствие не всем рецензентам. Так, критик В. Городинский писал, что эти сценки – старомодны. Что «райкинские перевоплощения, скорее технические трансформации, в которых отчетливо просвечивает собственный образ артиста, и именно этот собственный образ – главная ценность в игре Райкина».
Впрочем, об этом же еще в конце 30-х писал и артист Владимир Хенкин: «Когда Райкин один на один с публикой без носов, париков, кафедр и прочих аксессуаров, он всего интереснее».
Однако сам Райкин никогда не обращал внимания на подобную критику, ориентируясь прежде всего на массового зрителя. А тому его сценические трансформации были очень даже по душе. Да и сам он прекрасно к ним относился. По его же словам:
«Когда я впервые стал заниматься трансформацией (а это случилось еще в студенческом спектакле «Смешные жеманницы», где он играл слугу Маскариля, который ловко представал в разных обличьях. – Ф. Р.), многие говорили, что это трюкачество, цирковой жанр. А я шел на это сознательно, понимая, часто трансформация является одним из компонентов театра миниатюр. Переодевался вначале недостаточно быстро, со временем появилась техника…»
Кстати, многие жесты своих персонажей Райкин придумывал сам, подсмотрев их у реальных людей, с которыми его сводила судьба. Вот лишь один подобный случай, рассказанный актрисой райкинского театра Викторией Горшениной:
«Сразу после войны, во время гастролей театра в Риге, Аркадия Исааковича и Рому пригласили в гости. Пришли в очень богатый дом. Хозяйка дома была полная, с очень высокой пышной грудью. Рома сказала, хмыкнув: «Если на ее бюст поставить чашку с чаем, она на ходу удержит и не расплещет. У хозяйки была манера как-то рукой снизу поправлять грудь. Мы про это забыли бы, если бы однажды не заметили, как Аркадий, репетируя роль администратора гостиницы Агнессы Павловны (когда на него надели дамское ярко-голубое длинное платье с большим подкрепленным бюстом), вначале робко, тыльной стороны левой руки, стал поправлять грудь. А когда мы рассмеялись и он понял, что смешно не только ему, стал делать это смело, ярко. И этот жест потом, в спектакле, когда он играл Агнессу Павловну, всегда вызывал дружный смех в зрительном зале.