Другие времена. Антология - стр. 2

Среди своей родни.

И кто-то хаял Бога,

Боялся не Его,

А нового налога,

Но пил под Рождество.

И кто-то в подпол прятал,

Куда за водкой лез

Икону – трансформатор

Энергии небес.

То карагач корой корявой,

То желудь, найденный в траве,

Грядущей грезящий дубравой,

Напоминают о свойстве.

Случайной косточкой рождённый,

С любовной нежностью храним,

Мой домочадец, ствол лимонный

Стал исповедником моим.

Должно быть, мы исчезнем скоро,

И, может быть, не в первый раз

Уничтожаемая флора

Окажется сильнее нас.

В борьбе корней немой и рьяной

Забудется дорога к нам.

Так в джунглях мощные лианы

Скрывают вход в пещерный храм.

Степановка, Воробьевка

Картуз дворянский с бородой раввина

И тяжба Музы и Марьи Петровны,

Одышка, беспредельная равнина

И пульс неровный.

Варенье, крендель, кофий, вдоволь сливок

И две любви, березы среди елей,

Стихотворенье – как души обрывок

И взлёт качелей.

И свежий запах вспаханного поля,

И мотылька перед свечой томленье,

И дочка от цыганки, вот и воля

И представленье.

И мертвый шар, к мирам летящий новым,

И Млечный Путь, и встречный астероид,

И матери письмо в гробу сосновом,

Который вскроют.

Иностранке

К. Б.

Но есть слова, как, например, «зегзица»…

Всё над веками реет этот звук!

Едва раздастся, и тебе помстится

Плеск Лукоморья, синева излук.

Тысячелетней речи сердцевина,

Горячей сгусток русскости самой…

Здесь брезжит нечто, перед чем повинна

Пустыня говорливости немой.

Я это вам переведу едва ли,

Но есть слова, пронзающие нас,

И «омоцю бебрян рукав в Каяле»

Звучит, чтоб слёзы хлынули из глаз.

Досье

И приключений в том досье немало,

И разговоров, начисто забытых.

Не зря их эта папка принимала,

И, может быть, надолго сохранит их.

Уже давно нет выдачи оттуда,

И всё-таки осталась на бумаге

Постыдная, погибельная груда

Страстей и страхов, приступов отваги.

Ещё не скоро там воспламенится,

В чугунной печке корчась и бледнея,

Летописанья каждая страница…

Так что же долговечней и прочнее?

Чужих признаний непоспешный почерк,

Машинопись доносов обветшавших,

Иль несколько почти случайных строчек,

Из глубины заоблачной упавших.

Антитела антителами,

Но, медленно тесня тепло,

Такое ледяное пламя

В душе бессмертной наросло!

То отвлекаясь на минуту,

То над собой свершая суд,

Она готовится к маршруту,

В который жалость не берут.

И, зная, что не будет краток

Заветный этот перелёт,

Её горячечный остаток

Случайным встречным отдаёт.