Другая Я - стр. 45
- Добрый. Проходи, присаживайся, - произнес он, указывая на кресло у стола.
Набрав полную грудь воздуха, я решительно шагнула в сторону стола. Но подойдя к предложенному креслу, я не стала садиться, подняв на него глаза, я тихо спросила:
- Это с Вашей подачи закрылся мой магазин?
Он немного помолчал, крутя в руке шариковую ручку:
- Да, не без моего участия. Но на это были и другие причины. Ты готова вступить в новую должность? – спросил он, внимательно глядя в мои глаза. Вместо ответа я достала ошейник и положила его на стол. Не сводя с него взгляда, я начала говорить:
- Я благодарна Вам за те прекрасные, яркие эмоции от вчерашнего дня и вообще за всё, что было между нами. Но Вы начинаете занимать слишком большое место в моей жизни, и даже стали активно вмешиваться в нее. А я не хочу, чтобы Вы что-то меняли в моей жизни. Либо давайте оставим всё, как было, либо я ухожу, потому что я не хочу, чтобы Вы играли, словно куклой, мной самой и моей жизнью, - выдохнув, я посмотрела ему в глаза.
Он взял ошейник со стола, перебирая и рассматривая его, словно видел впервые.
Потом он подошел к шкафу, достал графин с золотистой жидкостью и плеснул ее немного в бокал. Кинув туда же пару кубиков льда, он сел в кресло. Опустив глаза в бокал, он молча повернулся к окну, предоставив мне созерцать спинку его кресла и, оставшись так сидеть, заговорил, сделав небольшой глоток:
- Прежде чем ты примешь решение, я хочу, чтобы ты услышала одну историю, - снова отпив из бокала, он поставил его на стол, обернувшись ко мне. Звякнули кубики льда, нарушив полную тишину комнаты.
– Жила была одна семья, - начал он тихо говорить, поглаживая хрусталь бокала, - Обычная, простая семья: мама, папа, и мальчик – их сын. Но в один миг все это рухнуло. Возможно, это банально, и случается со многими, но мальчик был у себя один, и в свои четырнадцать лет он остался без отца. Мама работала поваром в заводской столовой, после ухода отца мать устроилась на вторую работу, чтобы хорошо одеть и вкусно накормить сына. Она почти не показывалась дома, приходила лишь для того, чтобы приготовить еду и урвать часок сна в своей кровати. Прошло не больше года, как мальчик сам начал зарабатывать деньги: брался за любую работу – работал грузчиком в магазине у дома, разносил по утрам перед школой газеты, чтобы хоть как - то помочь маме и видеть ее хоть немножко чаще. И, тем не менее, в школе он продолжал учиться отлично, тяжелые условия жизни никак не сказались на его отношении к учебе.
Как у всех это бывает, со временем у него появилась первая любовь: цветы, стихи, свидания под луной, робкий первый поцелуй в подъезде. В школе их уже поженили, и они считались парой. И так же, как все, в восемнадцать лет он ушел в армию. Каждую неделю он получал по два письма: одно от девушки, второе – от мамы. Все бы ничего, но спустя год мальчика вызывает комбат. К тому времени уже месяц не было писем, но он все также продолжал писать им обеим, успокаивая себя тем, что их письма потерялись и пока еще просто не дошли. В кабинете комбат посадил его за свой стол и протянул молча письмо. Он развернул письмо – оно было уже распечатано. Мальчик мгновенно узнал почерк мамы, и из письма узнал, что мать находится в больнице, не писала, потому что лежала в реанимации без сознания. Как только смогла – сразу написала письмо, умоляя приехать его домой, возможно, проститься. В конце была небольшая приписка: «сынок, Леночка вышла замуж», - он на мгновение замолчал, было видно, с каким трудом даются ему эти слова, - В груди у парнишки все сдавило, защипало в глазах. Комбат, налив из графина стакан воды, дал ему выпить. Он взял стакан, но выпить так и не смог: стакан колотился по зубам, прыгая в дрожащей руке.