Другая Вера - стр. 18
Ну и, конечно, загулял напропалую. Так загулял, что мама дорогая!
Однажды на улице Генку окликнули, он обернулся – немолодая полная женщина с хмурым лицом сурово спросила:
– Не узнаешь?
Генка медленно покачал головой.
Тетка недобро усмехнулась.
Наконец до него дошло – маникюрша из Ингиной парикмахерской, имени ее он, конечно, не помнил. Видел мельком, да и не до теток ему было тогда – в глаза слепила страсть, и, кроме Инги, он вообще никого не видел.
– Здрасте, – хмуро буркнул Генка и собрался быстро ретироваться.
Тетка его не отпускала:
– Вижу, живешь не тужишь! – В голосе ее звучал упрек.
– А что мне тужить? – нагло, с вызовом ответил Генка. – Вроде причин нет.
– Ага, нет. А про бывшую свою спросить не хочешь?
Генка растерялся:
– Да вроде бы нет.
Тетка его перебила.
– Уехала твоя Инга! – радостно сообщила она. – Замуж вышла за моряка и уехала во Владивосток! Письмо написала, что все у ней хорошо! Муж в загранку ходит, шмотки привозит. Квартира отдельная, однокомнатная. В общем, счастлива Инга! Понял, что я сказала?
– Ну и слава богу! – рассмеялся от такого напора Генка. – Я искренне рад за нее! А вообще – извините, мне это не интересно!
И, развернувшись, без всяких «до свидания» и «всего доброго» быстро пошел прочь. Точнее, побежал.
И вот что интересно – все эти месяцы Ингу он почти не вспоминал. А тут как нахлынуло – всю ночь ворочался, кряхтел, стонал, вспоминая их недолгую совместную жизнь. Точнее, ночи. А больше, кажется, и вспомнить было нечего. Только чудеса – стоило представить Ингу в объятиях морехода, как заливала его ревность – страшно, прямо до душевной боли, до дрожи.
Утром встал, как после тяжелого похмелья – морда серая, под глазами мешки, руки дрожат, ноги трясутся.
Но и это прошло через два дня.
Гена Стрельцов окончил институт и пошел работать.
Работа была хорошая, интересная, конечно же, по специальности – инженер канатных дорог.
В проектном институте было много молодежи. Сложилась большая компания, вместе ходили обедать в столовку, вместе распивали чаи, а по выходным обязательно выбирались в кино, зимой ездили в лес кататься на лыжах или на каток в Лужники, летом выбирались купаться в ближнее Подмосковье. А если уж была свободная хата, то, конечно, собирались там.
Естественно, все крутили романы – молодость, самое время!
Генка романиться на работе не собирался – лишние сложности. Но получилось по-другому, увы.
Опять влип, дурак.
Таня Кукушкина работала в соседнем отделе и считалась старой девой – двадцать восемь, а все в невестах. Была она некрасивой, блеклой и молчаливой – словом, типичная серая мышь. Про таких говорили – без пол-литра не подойдешь. Ну и случились эти самые пол-литра. Крепко поддавший Стрельцов на сабантуе по поводу ноябрьских праздников уложил Кукушкину в кровать – в койку, как говорится.