Другая страна - стр. 59

Объединенная партия рабочих-марксистов. Примерно десять тысяч бойцов и мы, около семи сотен иностранных добровольцев из двадцати пяти стран. Почти половина немцы, уехавшие из Рейха, много французов и итальянцев. Опять не понял? – спросил он, глядя на меня.

Я отрицательно пожал плечами, пытаясь сообразить, в чем подвох.

– Троцкисты это были. Нет, – усмехнулся он, – рогов и копыт у них не было. Разницу во взглядах, с большевиками, я понял гораздо позже. Война в стране постоянно велась на два фронта. Против националистов Франко, но одновременно правительство преследовало и другую цель – вырвать у профсоюзов всю захваченную ими власть. Межпартийная грызня шла на страницах газет, на плакатах, в каждом учреждении, и даже на фронте. В Испании очень сильные были анархисты и, как раз, в Каталонии, троцкисты.

Почти все крупные здания в области были реквизированы, все церкви разорены. Постоянно сносили все новые церкви. На всех магазинах и кафе были вывешены надписи, извещавшие, что предприятие реквизировано. Транспорт весь национализировали. Начиная с автобусов и трамваев и кончая любыми автомобилями. С улиц исчезли прилично одетые люди. Ходили в рабочих комбинезонах, подчеркивая свою принадлежность к рабочему классу.

Явно начиналось то, что в России, в гражданскую войну, называлось разрухой. Никакие работы по починке улиц и ремонту зданий не проводились. В магазинах резко пропали продукты. Мясо появлялось очень редко, почти совсем исчезло молоко, не хватало угля, сахара, бензина, исчез хлеб. Быстро стали привычны огромные очереди в продуктовые лавки.

Такого бардака, как там, я не видел никогда и очень надеюсь больше никогда не увидеть. Не было не только оружия, но и вообще ничего, даже масла для смазки винтовок. Протирали оливковым или растительным.

Вместо формы, существовало что-то вроде похожего стиля одежды. Одни надевали ботинки, другие – обмотки, третьи – сапоги. Многие старательно украшали куртки всевозможными значками, стремясь продемонстрировать партийную принадлежность. Единственное, что было общим – это обязательный нашейный платок. Иногда красный, иногда черно-красный. Про то, что существует такое понятие – дисциплина, они даже не подозревали. Захотел – начал ругаться с офицером, не захотел – не пошел в наряд.

Когда узнали, что я воевал, я тут же получил звание «капо», то есть капрала. Сейчас, из-за немцев, слово «капо» звучит неприятно, а тогда ничего особенного.

Я пытался их научить стрелять. Некоторые даже не подозревали, зачем существует мушка, тем более, как вставлять обойму, а половина еще и говорила на каком то местном диалекте, который не все испанцы понимают. Так что, я тебя, с твоими проблемами, очень хорошо понимаю и даже сочувствую, – улыбнулся Ицхак.