Друг моего врага - стр. 38

– Он знает, что я работаю на Дзету.

– Дзета его не боится. Дзета может из него котлету сделать…

– Ты сама себе противоречишь, – сказал Ник. Так ему, по крайней мере, показалось. Возможно, на него все еще действовал алкоголь. Он задумался, когда же эта отрава выветрится. Через час? Через два? Так или иначе, со скибом он явно управлялся как надо – пока еще ни один офидант ПДР не остановил его и не зацепил буксировочным тросом.

– Ты боишься, что скажет твоя жена, – заявила Чарли. – Если ты меня к себе домой приведешь. Ей много чего придет в голову.

– Ну да, – согласился Ник, – и это тоже. А еще есть один закон. «Изнасилование несовершеннолетней» называется. Тебе ведь еще нет двадцати одного?

– Мне шестнадцать.

– Ну вот, сама видишь…

– Ладно, – беспечно бросила девушка. – Давай садись. Я вылезу.

– А деньги у тебя есть?

– Нет.

– Но ты справишься?

– Ага. Я всегда могу справиться. – Чарли говорила без всякой злости; казалось, она ничуть не обвиняет Ника за нерешительность.

«Возможно, что-то похожее происходило между ними и раньше, – задумался Ник. – И другие, подобно мне, оказывались в это втянуты. Причем с самыми благими намерениями».

– Я скажу тебе, что может с тобой случиться, если ты возьмешь меня к себе домой, – сказала Чарли. – Тебя могут свинтить за хранение кордонитской литературы. Тебя могут свинтить за изнасилование несовершеннолетней. Жена – которую тоже арестуют за хранение кордонитской литературы – тебя бросит. Причем так никогда не поймет и не простит. И все же ты не можешь так просто меня высадить. Хотя бы потому, что я девушка и мне некуда пойти…

– А друзья? – перебил Ник. – У тебя должны быть друзья, к которым ты могла бы пойти. – «Или они слишком боятся Дэнни?» – задумался он. – Ты права, – признал он чуть погодя. – Я не могу так просто тебя высадить.

«А похищение? – вспомнил Ник. – Меня вполне могли бы обвинить и в нем, если только Дэнни собирается обращаться в ПДР. Впрочем, на это Дэнни никак не должен пойти, иначе его автоматически задержат за распространение кордонитской литературы. На это он никогда не отважится».

– Странная ты девчонка, – сказал он Чарли. – С одной стороны – сама наивность, а с другой – упряма, как подвальная крыса.

«Быть может, торговля нелегальной литературой сделала ее такой? – задумался он. – Или все вышло наоборот… Она выросла жесткой и упрямой – потому и стала тяготеть к этому занятию». Ник посмотрел на девушку, внимательнее приглядываясь к ее одежде. «Она слишком хорошо одета, – решил он. – Все эти шмотки – довольно дорогие. Возможно, она неравнодушна к одежде. Тогда это способ заработать достаточно попсов, чтобы удовлетворить свою жадность. Для нее – одежда. А для Дэнни – “Шеллингберг-восемь”. Без этого они были бы обычными подростками – из тех, что ходят в школу в джинсах и просторных свитерах. Зло, – подумал он, – на службе у добра». Впрочем, точно ли писания Кордона были добром? Раньше Нику никогда не попадалась подлинная брошюра Кордона; теперь же он сам мог ее прочитать и поразмыслить. «И оставить Чарли у себя, если это окажется добром? – задумался он. – А если нет – выкинуть ее на съедение этим волкам. И Дэнни, и патрульным машинам, где сидят ведущие постоянное телепатическое прослушивание Аномалы».