Друг моего отца - стр. 49
— Поздно, — покачал головой он. — Слишком поздно что-то менять.
— О чем ты? — нахмурилась я, пытаясь разгадать ребус по глазам. — Мы ведь еще не…
Его поцелуй стал смерчем, сметающим на пути все. Я вмиг забыла о споре, обязанностях и проблемах. Олег рычал, изучая меня языком напористо и в чем-то даже грубо. Пальцы одной руки запутались в волосах, натягивая корни, пока вторые едва ли не вырвали пятую точку с мясом, поднимая меня над землей.
В тот момент я поняла, что такое истинная страсть. Коробейников не шутил, когда говорил, что хочет. Член буквально разрывал его брюки, он терся им об мой живот, ввергая в мурашки. И все же кое-что я по-прежнему забыть не могла. Это не давало расслабиться полностью.
С глупой улыбкой мне удалось с трудом отклонить голову в сторону, прервать поцелуй. Пока губы адски пылали, Олег изучал мою шею…
— Я хочу, чтобы ты знал, — протараторила быстро, — у меня было мало парней. Ты второй, кто видит то, что у меня под трусиками, понятно?
Он замер на мгновение, а после я уловила в его глазах то, о чем страшится каждая девушка. Недоверие. Он, нахрен, думал, что я себе цену набиваю?!
— Хорошо, — отмахнулся, возвращаясь к делу. — Это вообще не важно!
— Не важно? Почему? — не поняла я, мыслями уходя в себя.
Как мужчине может быть не важно, сколько членов побывало внутри твоей любимой? Ответ был прост: никак. Посему все вдруг встало на свои места резко и внезапно. Олег не воспринимал меня, как что-то серьёзное. Взбалмошная идиотка, с который можно еще и потрахаться в подсобке, а потом сделать вид, что ничего не было?
«Нет-нет-нет!» — отряхнулась я. «Мне такого не пережить!»
— Олег, я не шлюха, — с напором поставила его перед фактом я, вставив между нашими телам ладони. Оттолкнуть его вышло слабо, но ненадолго в себя привело. — Скажи мне, я тебе нравлюсь? Иначе я не хочу.
Он усмехнулся, и почему-то это ранило. Больно полоснуло ножом по сердцу.
— Малыш, — проведя пятерней по взмокшей шевелюре, он пожал плечами, — ты торопишь события. Я, нахрен, сегодня признался себе, что мечтаю трахнуть двадцатилетнюю девчонку. Дочку, нахрен, Вити!
— Ясно, — мило улыбнувшись, я вдруг вспомнила, что не на помойке себя нашла. — Поставь меня, пожалуйста, на место, а? Я тут кое-куда опаздываю.
— Ты опять начинаешь?! Не пущу я тебя никуда, мы едем домой. В жопу этот завод! — проревел он, как одичалый. — И вообще…
Злость взяла верх, а еще нежелание — рыдать перед его глазами, как большая и припадочная. Нога сама вздернулась, чисто рефлекс сработал на всяких мудаков. Инстинкт самосохранения, да и только!