Друг моего брата - стр. 34
В этот раз даже я не сдержалась от нецензурной лексики, Алекс же, казалось, изобрел несколько абсолютно новых словосочетаний.
– Так, перемотай на момент с телефоном, – скомандовал Булавин. – Попробуем посмотреть что там.
Я отмотала запись назад, но, конечно, ничего разобрать не получилось. Я сделала скриншот и попробовала увеличить картинку, но экран телефона Марины расплылся в блеклое пятно, так что даже не было видно – текст там или фото.
Рядом кто-то прочистил горло и я вспомнила о Егоре и о том, что пора бы вернуть ему ноутбук. Я выдернула флешку и поблагодарила парня за помощь, он буркнул “не за что” и тут же ушел, мы же с Алексом, казалось, приросли к тому месту на подоконнике, где сидели.
Булавин опять выругался, а я сказала: – Надо идти в полицию.
– И как ты им объяснишь вот это? – спросил он, махнув рукой в сторону флешки, которую я все еще сжимала в кулаке.
– Так и объясню, подозревала парня в измене, решила проверить…
– И поэтому нарушила закон о неприкосновенности личной жизни? А если учесть фото, от распространения которых тебе уже не удастся отвертеться, то и как бы не попасть под распространение порнографических материалов.
– И что ты предлагаешь? Тупо забыть о записи?
– Не говори чушь. Но просто так соваться к ментам нельзя. У нас есть как минимум два варианта: подбросить флешку анонимно, но хрен знает сколько на это уйдет времени, нам же надо чтобы запись попала непосредственно к тому следаку, который ведет дело… Второй вариант, идти к ним сразу со своим адвокатом и договариваться на берегу о снятии ответственности за съемку. В принципе, это реально. По сути, ты им оказываешь услугу, а как они это оформят – уже их личное дело.
До конца пары, на которую мы так безбожно опоздали, что не было смысла показываться, мы обсуждали все возможные версии того, что произошло. Что такого могла показать Марина, что Эдуард Дмитриевич ее ударил? И что было потом? Он вышел из комнаты буквально через минуту после нее, вряд ли она успела далеко уйти, у него были все шансы ее догнать и продолжить разговор. А возможно, они отправились в разные стороны и ее исчезновение никак не связано с ним.
Прозвенел звонок и опустевший на время пары коридор, вновь наполнился студентами. Желания идти на занятие у меня не было, но у Алекса, в отличии от меня, не было выбора – у него как раз должен быть начаться практикум, ради которого он и приехал утром с жутким похмельем. Я же решила вызвать такси и дождаться друга у себя дома, чтобы еще раз обсудить наши дальнейшие действия и вместе найти адвоката. О том, чтобы воспользоваться услугами отцовского юриста, не было и речи, тот бы обязательно доложил отцу о моей роли в аресте его друга и компаньона. О возможном аресте, – поправила я себя.