Друг. Любовник. Муж 3 - стр. 17
– В больницу.– Говорю уверенно, зажимая чувства в невидимый кулак. Держу их стальной хваткой. Не время поддаваться панике. Не время быть слабой. Сперва нужно убедиться что со мной все в порядке и решить как жить дальше.
– Может все-таки в полицию?– настаивает водитель. В душу лезет своим переживанием за незнакомого человека.
– Я же сказала, в больницу!– Рычу на него и ненавижу себя за такой тон.
Парень тяжело вздыхает, выкручивает руль, разворачивается и едет по едва уловимой заросшей травой дороге из леса на трассу.
В частной клинике меня приняли без очереди. Сделали УЗИ органов, зашили рану на ноге, осмотрели на гинекологическом кресле и взяли мазки.
Из заключения следует что я здорова. Немного избита, немного зашита… Главное что жива. Остальное мелочи. Анализ крови показал наркотики. Этот урод что-то подсыпал в мой алкоголь. Вспоминаю о нем, и ещё сильнее зажимаю возрастающие чувства внутри.
Впереди меня ждёт самое сложное. Это возвращение домой, к Никите. Нужно как-то объяснить ему моё отсутствие и синяки на теле…
Глава 7
Захожу домой, снимаю туфли, и сразу слабость наваливается. В стенах родного дома, в нашей семейной крепости так тихо, хорошо, спокойно, что я мгновенно расслабляюсь. Не хочется тащить в этот храм любви и семейной идиллии весь тот ужас, что произошёл ночью. Хочется отмыться от этой грязи, забыться, зарыться в шею Никите и никогда об этом не вспоминать.
Его нет дома. Тем лучше, что он не видит в каком виде я вернулась. Выбрасываю в мусорное ведро свою одежду, иду в ванную, набираю воду.
Сижу в горячей воде, слушаю монотонный шум струи что льётся из крана. В прострации нахожусь, никак не могу из неё выйти. Слезы из глаз покатились, оставляют мокрые дорожки на щеках и капают в воду. Я ведь сама во всем виновата. Правду Федя говорит, что у меня нет мозгов. Как можно было сесть в машину к незнакомцу? Как можно было допустить такую ситуацию? Чувство вины грызёт все больше, отравляет кровь, обжигает душу.
Беру в руки мочалку, выливаю на себя весь бутылек геля для душа, тру со всей силы кожу, до боли, до красных царапин. И все ещё чувствую на себе руки насильника. Все ещё чувствую запах сырой земли и крови. Все ещё чувствую ужасающую безысходность и панику. Чувствую себя вещью, которой воспользовались, втоптав в грязь мою душу и гордость. И чем сильнее тру, тем громче плачу. Захлебываюсь слезами и душистой пеной. Вздернуться хочется. Умереть. Мысли о суициде прочно засели в подкорках головного мозга. Но у меня есть дочь. Она мой якорь в этой жизни. Я нужна ей, и мне придётся смириться, жить как будто ничего не было. Ради неё.