Друг детства - стр. 22
– Почему это ты не в форме, Бахрушина?
– Видите ли, Мария Петровна, дело в том, что на мой выдающийся… размер… школьную форму уже не продают…
Класс замер.
– А шить форму в ателье, ради нескольких последних месяцев, нам с бабушкой не позволяет материальное положение. Так что придется вам потерпеть меня в этом платье, тем более что Анна Семеновна не возражает.
Мария Петровна побагровела.
– Как ты смеешь мне дерзить!
– Я только ответила на ваш вопрос.
– Больно умная стала! Садись, «четыре».
Но Оля не села.
– Простите, Мария Петровна, не могли бы вы обосновать вашу оценку? Почему именно «четверка»? Я допустила какую-то ошибку?
Класс уже не дышал: во дает Бахрушина!
– Как ты… Как ты смеешь так со мной разговаривать?!
– Но должна же я знать, в чем заключалась моя ошибка! Должна же я совершенствовать свои знания.
– За дерзость! За дерзость я сняла с тебя балл! Распустилась совсем!
– Но мне всегда казалось, что педагог должен оценивать знания ученика, а не его внешний вид или манеру поведения. В чем заключается моя дерзость? Я разговариваю с вами вежливо, не повышая голоса, не хамлю…
– Вон! Вон из класса!
– Не вижу оснований.
И Ольга как ни в чем не бывало уселась за парту. К счастью, прозвенел звонок, а то бы неизвестно, чем все это кончилось. Но больше Косинус к Бахрушиной не вязалась. Потом Оля обломала Калугу, который вдруг решил сесть с ней рядом. Оля пожала плечами – сиди, если хочешь, место не купленное. Просидел он всего два дня – посреди урока физики Калугин вдруг со страшным грохотом свалился с парты на пол.
– В чем дело?! – возопил кроткий старенький физик Павел Ардалионович. – Что там такое, Калугин?
Но Калуга только пыхтел и возился на полу, пытаясь встать.
– Оля, что случилось? – Физик очень трепетно относился к Ляльке.
– Простите, Павел Ардалионович, но Калугин положил руку на мое колено, а мне это не понравилось. Вот я его и подвинула. Слегка.
– Вон из класса, мерзавец! И чтобы без родителей завтра не приходил!
Калуга, весь красный, опрометью выскочил из класса, а Ольга выглядела совершенно невозмутимой. Ее давно уже не рисковали задевать ни девчонки, ни тем более мальчишки: она все называла своими именами и умела ответить так, что оставалось только спасаться бегством, а стоило ей, улыбаясь, взглянуть парню в глаза, как любой из них совершенно терял соображение.
На физкультуру Ольга пришла в новом спортивном костюме, который сидел на ней прекрасно, но совершенно не позволял разглядеть ничего такого особенного, на что надеялись многие из мальчишек. Кудрявый молодой физрук, который был ниже Бахрушиной на полголовы, ходил вокруг нее кругами – Сашка тихо ярился. А на одном из занятий она так «уела» их всех, что слава ее вышла за пределы класса: просидев тихой толстенькой мышкой почти весь девятый класс, в десятом Бахрушина стала звездой школы. Они играли в баскетбол, и Сашка нечаянно попал в кольцо с противоположного края поля – все заорали в восторге, а Ольга насмешливо сказала: