Дрозды. Последний оплот - стр. 46

Один из его сослуживцев по пулеметной команде спросил:

– Знаешь его?

– Нет.

– А чего кричал? Словно давнего знакомца увидал.

– Ошибся. А ты не по сторонам зыркай, а дело делай. «Викерс» трофейный знать надобно. А ты и разобрать его не можешь.

– Чего не могу? Разобрал ведь. Вот он комплект пружин, про которые ты говорил.

Солдат показал на разложенные на лавке возвратно-боевые пружины.

– «Викерс» это не «Максим» хотя они весьма похожи. Замок его повернут, крышка короба разделена на две половины, затыльник откидной.

– И в чем отличие-то?

– В глубине затворного механизма, – ответил Лабунский. – На «Викерсе» затворная рама ходит вверх, а на «Максиме» вниз. Это позволяет уменьшить затворную раму. И вес пулемета меньше. Я повидал таких на германской войне. Но чтобы поставить его на станок быстро надо привычку иметь.

– Слишком чижолый, – сказал пожилой солдат пулеметной команды. – Я вот про ихнего «Льюиса» скажу. Вот то пулемет. Мы у беляков недавно пять штук захватили.

– Ты ручной пулемет со станковым не равняй, – отрезал Лабунский. – Тоже мне стратег…

***

Встреча с Далманиным обрадовала поручика. Он нашел того, кто ему был нужен. Считай половина дела сделана! Оставалось познакомиться лично и войти в доверие. Вечером он расспросил других солдат про Далманина. Но в бригаде Хотиненко его знали мало.

– Это из новых, из эскадрона товарища Николаева. А они с нами недавно. А тебе чего до Далманина?

– Ничего. Просто так спросил…

Город Н.

Чрезвычайка.

Январь, 1920 год.

Солдат пулеметной команды Терентьев после смены постов направился к дому, где располагалась ЧК. Терентьев был в Красной Армии с марта 1918 года и являлся идейным бойцом. Бригаду «червонцев» несколько месяцев назад усилили такими бойцами.

– Мне до товарища начальника, – сказал он часовому у входа.

– По какой надобности?

– По важной надобности. Ты доложи. Моя фамилия Тереньтев. Я из пулеметной команды.

– Начальника ныне нет. Но есть товарищ Чижов. Погоди здесь.

Вскоре Терентьев уже сидел в кабинете у молодого рабочего, всего два месяца назад призванного в ЧК. Чижов был большевиком и работал на военном заводе, пока его не обязали пойти на службу в органы политического сыска Советской власти.

– Вам чего, товарищ? – спросил он красноармейца.

– Терентьев. Солдат пулеметной команды.

– Рад знакомству. Чижов, уполномоченный ЧК. Чем могу?

– Твой начальник нам про бдительность говорил? – сразу спросил Терентьев.

– Ну, говорил. И чего?

– Я, брат, давно в Красной армии. И нюх на контру имею.

– Но от меня-то чего нужно?

– Донести на контру пришел. Недавно появился у нас некий солдат, Арсеньев фамилия его.