Дровосек - стр. 56

Теперь начальник разведки стоял перед проблемой, которая давно доставляла ему головную боль. Чем больше он общался с Голубиным по работе, тем сильнее подозревал, что тот ведет двойную игру. Своей интуицией прожившего большую и сложную жизнь человека, развитостью оперативного мышления, которое постоянно тренировалось в анализе и обобщении сложного разведывательного материала, он склонялся к выводу, что Голубин работает на ЦРУ. Об этом же говорил ему и его старинный приятель, начальник нелегального управления Корсаченко. И хотя прямых доказательств тому не было, интуиция, чем дальше, тем больше утверждала его в этом мнении. Конечно, были и косвенные признаки. Крючков видел, что с приходом Голубина на пост начальника управления, оно потеряло наступательный настрой. Прекратились вербовки агентуры в спецслужбах противника. Под предлогом осмотрительности и осторожности новый начальник бил по рукам наиболее способных и смелых работников. В то же время, Крючков заметил, что резидентуры ЦРУ заметно снизили количество прямых вербовочных подходов к советским разведчикам. Такие подходы, как правило, не основываются на серьезном материале и делаются наобум, в надежде на то, что на сто случаев отказа можно получить один случай согласия. Теперь же со всей очевидностью американцы стали работать более прицельно. Это могло произойти только в одном случае – если они решили задачу проникновения в ПГУ и могут позволить себе не суетиться. В вербовку десятков своих офицеров Крючков не верил, значит, оставалось предполагать, что в Первом главке завелись один-два крупных крота. И здесь мысли Владимира Александровича снова возвращались к Голубину.

Надо сказать, что помимо косвенных оперативных признаков, в поведении этого генерала было достаточно много моментов, хорошо дополнявших картину. Было странно видеть, как после получения высокого звания изменились его повадки. Из угодливого служаки он превратился в некое подобие бунтаря, проявлявшего признаки нелояльности к советской власти, а порой открытого презрения к ней. Понимая, однако, что это может плохо кончиться для него, Голубин избрал модную диссидентскую маску, которая помогала ему прослыть молодым, протестующим против рутины руководителем, и достаточно успешно скрывать истинные мотивы своей ненависти. Но Крючкова это не могло обмануть. Чем дальше, тем больше он убеждался в том, что Голубин – враг. Казалось бы, одно это убеждение должно было мобилизовать начальника ПГУ на организацию всего комплекса оперативных мероприятий вокруг Голубина для того, чтобы выявить его связь с Ленгли. Но как раз здесь и начинались проблемы. Даже начальник ПГУ не имеет права запускать комплекс оперативных мероприятий только на основе интуиции. Нужен был конкретный повод. Кроме того, ПГУ не располагает собственным контрразведывательным аппаратом. Значит, надо обращаться за помощью во Второй главк и Московское Управление, во главе которых стоят конфиденты Леонида Ильича. Соответственно, информация о том, что Крючков расплодил в своем ближайшем окружении американскую агентуру, дойдет до Самого. Здесь не поможет и Андропов. Слетит Владимир Александрович со своего поста в считанные дни. Да и позор для управления будет колоссальный. Однако продолжать эту затянувшуюся неопределенность было уже нельзя. Полученная от чехов информация ставила на промедлении точку.