Дровосек для Булочки - стр. 17

Хватит уже, было у нее такое, проходила. После Кулагина и пьяного с ним секса, во время которого она, как ей казалось, отдалась по любви, был еще один печальный опыт. О нем, как о страшном кошмаре, вспоминать не хотелось и вовсе.

– Нет.

– Совсем нет?

– Вообще никак, да и темно, утром надо смотреть, а не получится, так выломать дверь или окно.

– Как выломать?

– Топором.

– Так сразу и топором?

– Им родимым.

Терехов чесал бороду, пряча улыбку. Он и забыл, при каких обстоятельствах улыбался и когда в последний раз вел такие длинные диалоги с людьми. Год, наверное, прошел, да, точно, целый год его отшельничества и единения с природой в Косогорах. А еще год воздержания, проституток и минет он не считал.

Шустрый заместитель рассказывал о делах по телефону или по видеосвязи, первое время просил совет, как сделать лучше. А сейчас уже принимал решения сам, высылал отчеты и не надоедал, за что получал очень хорошие премиальные.

Шустрый и умный парень оказался. Хорошо его член не окажется в жене начальника, потому что нет жены.

Терехов любил свое дело, уважал и не обижал деньгами людей, что на него работали, считая, что от их благополучия зависит его хорошая жизнь. Только вот она как-то в одночасье стала не нужна.

Семену было и так хорошо – в деревне, на снегоходе или квадроцикле в лесу, с Громом, на рыбалке. А все эти Гоа, Мальдивы, Москва, Питер, суета, пафос, пущенная пыль в глаза остались в прошлой жизни.

– Вы меня слышите? Семен!

– Да, – Терехов очнулся от мыслей и оторвался от созерцания пышной груди голубоглазой блондинки.

– Я, конечно, понимаю, что… черт… Но я не могу ждать до утра, у меня в доме телефон, мне будут звонить, там…

– Муж?

– Что?

Семену было важно знать, кто будет звонить булочке. Как-то не очень хорошо сдавило в груди, стало жарко, он наконец снял с себя свитер, оставшись в одной камуфляжной майке.

– Звонить, кто будет, муж?

Если она сейчас ответит, что муж, то он лично отведет ее к дому, отдаст ключ и забудет, как звать. И Семену будет плевать, поссорились они, в свободных отношениях – гнидой, как некоторые, Терехов не был и не будет никогда.

Трахать чужих, пусть и шикарных баба с закидонами он не будет.

Не его это дело, и не вправе он кого-то судить, но нет, чужой женщины, какой бы она ни была, ему не надо. Хотя об этом нужно было спрашивать и думать раньше.

– Нет! Какой муж? Нет у меня мужа. Мама звонить будет, – Сима ответила так, словно ее оскорбили.

– Мама – это хорошо. Позвонишь с моего телефона, давай приступай, а я баню затоплю. И, это, кипяточком его обдай, так легче будет.