Древний Рим. Имена удовольствий - стр. 8
– Пойдем-ка присядем, я не могу долго находиться на ногах. Конечно, можешь называть меня просто Клодием, впрочем, ты это уже делаешь. Мне недавно исполнилось тридцать два года, к твоему сведению. Но если ты питаешь какие-то надежды на мой счет, я должен тебя сразу же предупредить… Наталия, я вижу – ты славная девушка, но у нас ничего не выйдет, ты не должна рассматривать меня в качестве возможного супруга.
Я к этому не способен. Мне не прокормить жену и будущих детей, скоро кредиторы могут отобрать дом, тогда я переселюсь в какую-нибудь из вонючих инсул вместе со своими рабами. Какая уж тут жена…
Теперь поэт грустно щурился на солнце, что стояло в зените, а я сидела рядышком на удивительно теплой, хотя вроде бы и каменной скамейке возле ручейка и размышляла, как теперь жить дальше и с чего же начать покорение Рима.
Пришло время оглядеться и оценить обстановку вокруг. Так, что мы имеем… двор обширный, огорожен высоченным забором из неровных плиток, словно застывшая пузырчатая масса. Лава, что ли вулканическая, где-то я об этом читала… Неподалеку за деревьями находится дом – большой, двухэтажный, буквой «г», терраса открытая на втором этаже… м-да… видно, что старенький и невзрачный домик, тоже из каких-то валунов да плиток.
И мне предстоит здесь жить! Девушке из двадцать первого века. Невероятное приключение!
– Элиав, принеси-ка нашей гостье вина и лепешек, она, верно, голодна с дороги.
Я умылась у бегущего по каменному желобу ручейка и с удовольствием закусила тем, что вскоре предложил мне расторопный юноша. Кроме маленькой амфоры со слабеньким вином на льняной тряпочке были разложены суховатые лепешки, мисочка с оливками и щедрый ломоть сыра.
Что и говорить, первая древнеримская трапеза удалась на славу. Клодий поглядывал в мою сторону с любопытством и даже улыбался, чем привел меня в отличное расположение духа. Замечательный дяденька, мы непременно поладим, и без всяких там спонсоров обойдусь, выдумали тоже! Замуж или в разврат… хорошенькие варианты для дамы из эмансипированного века. Нет уж, мы пойдем своим путем.
– Мир этому дому! Да вознаградят вас римские боги за ваше гостеприимство, дорогой мой поэт!
– Да… когда-то я считался достойным поэтом и даже начал задирать нос. И даже осмелился посвящать свои оды прекрасной Валерии Сцилле, но вскоре за это же и пострадал. Жених божественной Валерии нанял бродяг и меня жестоко избили прямо перед ее паланкином, она смотрела сквозь занавески и и потешалась, давая советы моим обидчикам. Я думал, что не переживу подобного унижения. Время все лечит, правда, с того дня я не могу быстро ходить и вдохновение покинуло меня.