Древний Египет. Подъем и упадок - стр. 32
Когда-то они были людьми, как Рокси. Их обратил голодный вампир, как я.
Какое-то время они еще выглядели нормально, лишь клыки удлинились. Возможно, прошли недели или даже годы, прежде чем их кожа покрылась волдырями и посерела, лица вытянулись, глазные яблоки и носы впали, вылезли волосы, отросли когти… Я уж молчу о том, что они в принципе не моются, и их не заботит, какая на них одежда, есть ли она вообще. Их ничего не заботит, кроме крови. Упыри – обращенные, сошедшие с ума вампиры. Я знаю лишь двоих человек, кому удалось избежать этого. Делии и Мэй повезло, потому что путь каждой из них – сложная комбинация, и у них есть Женихи, чья кровь делает их сильными. Но если я обращу Роксану… Она превратится в это.
Я мотнул головой, отметая глупые мысли. Этого не произойдет. Я не сорвусь. Мне лишь нужно оттянуться по полной, и эти твари отлично подойдут. Я не особо задумывался о направлении, но чутье привело прямо к ним. Правда, существа даже не заметили меня, отчего весело мне совсем не было – легкая добыча.
– Эй! – крикнул я, вертя в руке кол.
Один поднял голову и зашипел:
– Охотник!
Второй, услышав его, бросился бежать. Ему я решил уделить внимание в первую очередь. Кол попал точно в его сердце, и упырь застыл. Они от этого не умирают, нет, иначе было бы слишком просто. Но секунд двадцать, а то и минуту не могут пошевелиться. Этого времени хватило с лихвой, чтобы расквитаться с первым. Он напал, я увернулся, поймал его за оставшиеся патлы и снес голову с плеч. Вот так и только так можно убить вампира. Их тела моментально иссыхают, превращаясь в горстку пепла. А вот головы остаются, и задача охотника забрать их с собой, как трофеи. Нам отлично за них платят в Верховном братстве.
Боковым зрением заметил движение и вспомнил о втором. Точно!
– Не убивай! – хрипло попросил он, смотря на меня с мольбой. – Я все расскажу. Охотники были мертвы, когда мы нашли их.
Я собирался и его обезглавить, но услышав это, застыл.
– Охотники? – спросил я. – Когда ты видел их?
– Три ночи назад. Остальных унесли. Мы забрали только одного.
Он перевел взгляд на тело, и я нехотя тоже. Я был так сосредоточен на собственной драме, что упустил кое-что важное. Чувство тревоги, опасности. Это ведь оно привело меня сюда. И это знаковое тату охотника на руке убитого мужчины. У меня было такое же на животе.
– Твою ж мать, – процедил я, чувствуя, как сердце набирает обороты и жжет.
Я подошел к нему. Присел. Я не знал его. Но сомнений не было. Это мой брат. Черногорец лежал лицом в земле, и я медленно перевернул его, чтобы увидеть главное. Сердце.