Древние. Возвышение - стр. 31

– Я сказала, пять минут, – напомнила она, отступая от его протянутой руки, – но буду очень признательна, если вы уложитесь в более краткие сроки.

– Не могу поверить, что вы это всерьез, – возразил Клаус. – И не верю, что женщина с такой душой и таким умом, как у вас, может быть счастлива жизнью, которая ей тут уготована. Думаю, в глубине души вы понимаете, что встреча со мной сулит вам многочисленные новые возможности.

Что-то мелькнуло в черных глазах Вивианн, и Клаус почувствовал уверенность в том, что она с ним согласна.

– Многочисленные возможности открылись передо мной с самого рождения, но недостойная жизнь в их число не входит, – парировала она. Слова были убедительны, а вот интонации – нет, и Клаус повнимательнее вгляделся в ее лицо. Как она, такая умная и пылкая, так спокойно и покорно согласилась стать пешкой в чьей-то игре? – Для меня большая честь положить конец войне и смертям в этом городе.

Он понимал, что кто-то сказал ей эти слова и, вероятно, далеко не один раз. Клаус подошел поближе, чувствуя, что его тянет к ней так сильно, что даже не описать. Но, если у нее и были какие-то сомнения, она никак этого не показала.

– Это ваша жизнь, сударыня, – сказал он, – а не какая-то там абстрактная честь.

– Моя жизнь, – повторила она, и на ее побледневшее лицо упала тень. Почти не осознавая своих действий, Клаус поднял руку к ее щеке, но она снова отступила. Пол гостиной устилал толстый синий ковер, заглушивший звук ее шагов. Он опустил руку, которая вся горела от несбывшейся надежды на прикосновение. – Она должна казаться вам такой незначительной! По сравнению с вами мы живем и умираем очень быстро.

– Это не так. – Он говорил честно, и голос его звучал серьезно. Если причина отстраненности Вивианн в этом, нужно заставить ее понять свою неправоту. – Для меня год – это год, а жизнь – это жизнь. То, что у меня больше времени, не делает ее менее яркой или важной.

– И все же вы направо и налево забираете эти жизни, чтобы поддержать собственную. – Уголки ее губ неодобрительно опустились. – У меня нет никакого желания связываться с такими, как вы, какими бы благими ни были нынче вечером ваши намерения. Я хочу положить конец кровопролитию, а не завести дружбу с существом, которому оно нужно для выживания.

Всего мгновение ушло на то, чтобы понять, что она имеет в виду, а когда это произошло, Клаусу пришлось сделать усилие, чтобы удержать себя в руках. Сравнивать безвестных людей, которых он осушал, используя как пищу, с сияющим, искрящимся костром ее жизни показалось ему так нелепо, что ему едва удалось не рассмеяться. Но Вивианн, очевидно, обуревали моральные терзания относительно способа его существования, и Клаус постарался ответить со всей серьезностью: