Древние: дитя ночи. Книга 2 - стр. 5
По дороге домой Ксана молчаливо смотрела в окно, на проносившиеся мимо здания и редких прохожих, обдумывая, как начать разговор. Марко не спрашивал, что ее тревожит, поглядывая на нее, тоже погруженный в мысли. Девушка, которую он любил, изменилась, что- то угнетало ее, но она упрямо не хотела ему открыться. А он должен узнать причину её тоски…
Небольшой уютный дом, увитый зеленым плющом, прятался в прохладной тени сиреневых кустов. Войдя следом за Ксанкой, мужчина бросил на кухонный стол ключи от машины и присел на подоконник.
— Что-то случилось в клинике, милая? Ты сегодня слишком уж задумчива и молчалива.
Она пожала плечами. Прошла к плите и поставила греться чайник, вынула из шкафа банку с зернами крупномолотого кофе, и быстро взглянула на Марко.
— Ко мне приходила Марго.
— Вот в чем дело. — нахмурился он. — И что же? Она просила тебя уговорить меня вступить в их Орден?
Девушка сердито прищурила голубые глаза.
— Так ты в курсе того, чем занимается Павел?! Они что, всерьез полагают, будто Древние вернулись в город и это нелепое убийство… или как это еще назвать? Это дело их рук?
— Вампиры действительно появились здесь. На днях я встречался с отцом Александром, он обеспокоен тем, что слухи расползаются со скоростью пули. Прах того существа сейчас исследуют в нашей лаборатории, и есть подозрения, что принадлежит он одному из вампирских выродков.
— Как можно это утверждать?! — ей не пришлось по душе то, как презрительно Марко отозвался о вампирах, и Ксанка сама была удивлена этой вспышкой, тотчас попытавшись исправить оплошность. Но, увидев приподнятую бровь своего бойфренда, поспешно добавила, — просто мне страшно, Марко. Неужели все повторится?
Он опустил глаза на ее пальцы, теребившие кольцо, с которым девушка никогда не расставалась. Откуда оно взялось у нее, раньше, насколько он помнил, этого украшения не было, да и было оно явно мужским, постоянно сползало с тонкого пальца Ксанки. Но если он спросит напрямую, кто подарил ей его, что она скажет?
Слышать ложь и тем хуже оправдания он не был готов. То, что Ксанку мучает что-то, он давно заметил. Она плохо спала по ночам, непрестанно ворочаясь в постели, иногда всхлипывала или металась, как в лихорадке, а ее шрам — непонятно откуда тоже появившийся, пересекающий тонкое запястье, покрывался багровым и выглядел жутко. Но больше всего тревожило Марко не это, не ночные кошмары его любимой. Хотя и этому явлению он пытался найти объяснения. Куда сильнее его раздражало то, что просыпаясь от ее криков, он слышал смутно различимое мужское имя, которое она шептала в забытьи.