Древние цивилизации Евразии. Исторический путь от возникновения человечества до крушения Римской империи - стр. 25
Шумерская культура являлась культурой всего региона, а не одного города. Все небольшие политические образования нуждались в древесине, металлах, камне, специях и других товарах, привозимых по воде и посуху на спинах ослов. Торговля с другими землями способствовала притоку чужих идей, который одновременно и стимулировали, и потрясали культурные основы каждого отдельно взятого города. Торговля с прочими странами также вызывала непрерывное экономическое соперничество. К этой адской смеси стоит добавить самомнение царей и их жгучее стремление получить новые земли. Понятно, почему месопотамские источники полны записей о долгих ожесточенных войнах.
Обычно победа в войне влекла за собой признание главенства одного городского бога над другим, получение дани и рабов для храмов и победителей, а возможно, и желаемой территории. Иногда некий выдающийся царь заходил дальше и объединял под своей рукой несколько государств. Первым известным «империалистом» в истории стал семитский царь из Северной Вавилонии Саргон (2276–2221 до н. э.). Предание рассказывает, что он был найденышем, обнаруженным на берегу реки, затем стал садовником и в итоге возвысился до царя. Довольно любопытно, что исходной причиной его войн названы жалобы его торговцев, с которыми якобы плохо обращались на чужбине. Рассказ о деяниях Саргона уверяет, что он «распространил свои внушающие ужас чары на все страны. Он пересек Море Востока и захватил страну Запада… Он выступил против страны Казаллы и обратил Казаллу в руины и груды мусора. Он не оставил там даже насеста для птицы».
Со смертью сына Саргона империя распалась, однако в следующие столетия города Вавилонии объединялись неоднократно. Во времена Хаммурапи Вавилония была объединена лишь наполовину.
Людей сближали не только экономические и политические, но и культурные узы. Хотя шумерский язык в качестве разговорного уступил место семитским диалектам, он остался языком священных текстов, подобно латыни в наши дни. Люди сохраняли культурную модель, корни которой уходили в шумерское прошлое. Политическую связь теперь обеспечивали не храмы отдельных городов, а царь и бог того города, где он правил. Со времен Хаммурапи и до дней абсолютных монархов Европы XVIII столетия правители хвастали тем, что защищают справедливость, в выражениях, весьма напоминающих процитированные выше, и превозносили себя как защитников страны так же, как это делал Хаммурапи: