Древнее проклятие и Феникс в придачу - стр. 37
И все-таки, прежде чем отправиться на отработку, я прикоснулась к карандашнице и услышала голос отца: «Ирис, выше нос! Ты же дочь боевого мага!».
В той части учебного корпуса, в которой располагался кабинет профессора Лантерея, в этот час было безлюдно. Даже свет настенных кристаллов был приглушен так, что идти приходилось если и не на ощупь, то все-таки с опаской. Моя разыгравшаяся фантазия подсовывала мне картины одна ужаснее другой. Жуткие монстры с оскаленными мордами так и норовили выпрыгнуть из-за каждой двери. Я в какой-то момент даже усомнилась, а туда ли я иду? Казалось, что в этот час здесь никого не может быть.
И только когда я увидела полоску света из-под одной из дверей, поняла, что иду в верном направлении. И что заставляет профессора Лантерея сидеть допоздна в школе? Неужели у него так много работы?
Я постучала в дверь кабинета и пискнула:
- Профессор Лантерей, это студентка Орэйс.
Чуть выждав, приоткрыла дверь и спросила:
- Можно?
Раздалось покашливание и голос профессора:
- Заходите уже, в коридоре ужасные сквозняки.
Я торопливо прошмыгнула в кабинет и плотно закрыла дверь. Профессор не был похож на человека, изнемогающего под грузом дел. Более того, перед Лантереем на столе стояла чашка кофе, в руках старик держал сегодняшний номер газеты. Да и повешенный на спинку стула старомодный сюртук намекал, что все дела уже сделаны.
На меня профессор не обращал внимания, а продолжал читать какую-то заметку. И я улучила момент, чтобы оглядеться. Мне почему-то казалось, что кабинет профессора Лантерея должен выглядеть иначе. Непременными атрибутами представлялись кипы старых документов и подшивки газет. Книжные полки, с толстым слоем пыли на корешках книг. Заваленный каким-нибудь хламом подоконник. И на всем печать запустения и ветхости.
Но кабинет, в котором я оказалась, выглядел иначе. На стене за спиной профессора висели портреты разных людей. Преимущественно, женщин. По прическам дам и их нарядам можно было сделать вывод, что жили эти дамы еще до моего появления на свет. В самом центре стены красовался семейный портрет, который не мог не привлечь внимания. Молодая красивая женщина с тонкими, изящными чертами лица. Её белокурые волосы были скромно собраны в пучок, но в этой простоте чувствовался особый шарм и очарование. Крупный мужчина с тяжелым взглядом обнимал женщину за талию, а второй рукой он придерживал девочку лет трех, которая сидела у мужчины на коленях. Рядом стоял светловолосый мальчик, лет десяти. Атмосфера этого портрета не оставляла никаких сомнений, что в эти минуты все семейство было счастливо и довольно своей жизнью.