Дрессировщик. Приручение - стр. 3
Теперь он понял, что зол. Какого лешего этому недоумку приспичило здесь разводить скандалы?! Мало ему своих, рабочих разборок? Можно бы и бросить его тут, в наказание. Но Игорь своих никогда не бросал. Воспитывал потом – да. Порой – жестоко. И еще никто ни разу обиды ему не высказывал.
Поморщился, поискал глазами остальных парней. Оба толкались все в той же гуще событий. Отчего-то, не вмешиваясь.
– Отпусти его, я сказал! Иначе, руки поломаю! – Сашок не кричал. Но его спокойный голос очень выразительно звучал. Так, что любой разумный человек предпочел бы послушаться.
– Не лезь, куда не просят! Не твоего ума дело! – Не очень разумным оказался кто-то из местных. Явно, напрашивался.
– Ты больно ребенку делаешь, урод! – Сашка рванул было, вперед, но его придержали стоявшие неподалеку товарищи. – Я ж тебя, собака, урою!
Игорь отметил для себя неожиданный интерес парня к детям ("интересно, с чего бы его так подбросило на помощь…"), да и сам не смог уже остаться равнодушным. Ближе подошел. В то же время, толпа любопытствующих быстро расползалась, все больше – к выходу. Всем видом люди стремились показать, что их здесь ничего не касается.
– Что здесь происходит? – Бросил равнодушно. На вопросы, заданные таким тоном, обычные мелкие люди отвечали, не задумываясь. Извечное раболепие, вбитое в голову и душу с малых лет простому люду, безошибочно определяло в нем главного. Игорь знал об этом, неоднократно проверял и, не стесняясь, применял. Конечно, если вообще возникала необходимость разговаривать с такими вот… – Саш, угомонись. – Бросил парню, который все больше кипятился.
– Да ходит здесь всякая шваль бездомная, ворует, а мы потом расплачивайся! Нарожают их под забором, бросят, а приличные люди с этой мразью возиться должны!!! – Пожилой мужичок в куртке какой-то охранной фирмы, но, отчего-то, в шлепанцах поверх носков, злобно скривился и сплюнул себе под ноги.
– Это себя ты приличным называешь? – И без того холодный по натуре, голос Игоря опустился еще на десяток градусов.
– Я на заправках не ворую! – Мужик от злости перешел на фальцет. – Не то, что эти! – Он тряханул за плечо оборванного подростка. Одного.
– И что он у тебя украл? – Вскользь поинтересовался, пристально рассматривая звереныша. Другим словом назвать это существо язык не повернулся бы. Глаза – настороженные, дико бегающие по сторонам, с блестящей на поверхности злостью… Такие глаза могли быть только у волчонка. Даже если бы он был чистым, причесанным и нарядным. А существо, которое пыталось вырваться из цепкой хватки, ничем из этого списка похвастаться не могло. Грязная, во многих местах продранная куртка, на пару размеров меньше, чем нужно бы… Голая тонкая, в черных и серых разводах шея, такое же грязное лицо, с запекшимися губами, в царапинах, с густыми бровями, сведенными на переносице. Руки торчали из обтрепанных рукавов, красные, обветренные… На ногах – тонкие разбитые в хлам тапки. Не по погоде и не по сезону. На все это было противно смотреть. И даже почти жалко.