Дрессировщик. Приручение - стр. 19
Да и не хуже она была, чем все остальные в школе! Все, точно так же, донашивали прошлогодние вещи и не жаловались! Что эта классная к ней пристала? Да так, что поперлась к ним домой, "знакомиться", без предупреждения.
Если б знали о ее приходе, отец не стал бы пить, да и мать хоть немного, да принарядилась бы… А так…
Женя до сих пор содрогалась, вспоминая лицо этой тетки, полное жалости и брезгливости. Не могла она на такое спокойно реагировать. Нормально они жили! Не хуже всех! Пусть бы классуха по соседним домам походила… В общем, нахамила она ей, да такими словами, за которые потом от родителей и получила, несколько дней не могла присесть, не почесываясь.
Классуха тогда очень быстро свинтила, и Женя уже вздохнула спокойно. Но не тут-то было. Все только началось: ее записали в неблагополучные. Её-то, которая все четверти заканчивала только на пятерки, которая вечером только дома из окна видела, как гуляют и развлекаются ровесники.
Специально даже вызвали какую-то комиссию из района, заставили собирать кучу справок, доказывать, что семья у них нормальная… Правда, доказывали только Женя и мама. Отцу, казалось, было все равно. Главное, чтобы соседи не узнали – это все, о чем он беспокоился.
А когда выяснилось, что Женю заберут на два года, в интернат с полным содержанием, только обрадовался. Сказал, что без обузы жить будет легче.
Женя понимала, конечно, что эти слова он говорил не от сердца, а от бессилия. Чтобы не показывать, как расстроен своей неспособностью изменить что-то… И мама то же самое говорила… Но от этого боль и обида становились только чуточку меньше. Совсем не уходили.
А потом уже стало не до обид и прочих глупостей. Выжить бы, да не потерять остатки гордости и самолюбия.
Ей, домашней, воспитанной, послушной девочке было страшно в этом зверинце. По-иному назвать интернат язык не поворачивался. Дети, жившие там годами, переведенные из других подобных заведений за плохой характер и буйный нрав, за мелкие преступления, давно уже привыкли к законам волчьей стаи. А Женя привыкнуть не могла. К тому, что лучше молчать на уроках, чтобы не прослыть выскочкой, опускать глаза, если происходит что-то запредельное, и никому никогда не рассказывать, чтобы не быть битой за стукачество. Били ее и за то, что действительно правду сказала воспитателю (не смогла промолчать), и за то, о чем даже не догадывалась. Просто однажды все решили, что Женя будет козлом отпущения, и на нее валили все грехи.
Со временем научилась за себя постоять, но до чего же было тошно от этого!