Дрессировщик. Приручение - стр. 16
– Так.
– Вот и молодец. Евгения. Имя, так и быть, оставим. Сложно отучать будет и привыкать к новому. Или тоже другое хочешь?
Девчонку, видимо, сбил с толку этот нежданный интерес к ее мнению. И она лишь молча помотала головой, отрицая.
– Значит, решили. Со всем остальным разберемся завтра.
На этом его визит к новоявленной подопечной завершился.
Суворов ушел из ее комнаты и Светлану забрал с собой.
Та начала возмущенно выговаривать сразу же, как только дверь закрылась:
– Игорь! Ну, разве так можно с подростком? У нее и так жизнь сложная, и комплексов масса, и еще болеет! Зачем так резко и жестоко ребенку говорить гадости про имя, про родителей?! Она же совсем замкнется и потеряется!
– Свет… – Он уже устал злиться, спорить, обдумывать слова, эмоции, действия… – Ты ее удочерять собралась? Создавать тепличные условия, семью , одарять теплом и любовью?
– Нет. А разве это обязательно?
– А на хрена, тогда, приучать ее к хорошему? Чтобы расслабилась, размякла, а мы ей потом пинка под зад и на улицу?! От этого кому лучше будет, кроме тебя, такой добренькой? Молчишь? Не думала об этом? Вот и помалкивай дальше. Я знаю, что делаю и зачем. И эмоции мне, между прочим, нормально рассуждать не мешают, как некоторым…
– Интересно, Суворов, а ты был, вообще, когда-нибудь нормальным человеком?
Вопрос риторический, и оба об этом знали.
Глава 2
Женя боялась. Раньше – никогда и ничего. А теперь ей было страшно.
И еще – было больно. Всему телу сразу. Кости ломало от температуры, мышцы тянуло, невозможно было шевельнуться, не застонав. В груди что-то булькало, хрипело и клокотало при каждом вздохе. А выдыхать без хрипа и надсадного кашля и вовсе не получалось. Отпускало ненадолго, лишь когда эта строгая женщина – Светлана – давала таблетки и какое-то кислое питье.
Но не боль сейчас ее страшила. А этот мужчина. Такой красивый, ухоженный, потрясающе пахнущий… И такой недобрый. Зла и жестокости она и раньше насмотрелась, это было не внове. Но она так боялась его расстроить, разочаровать и оказаться снова на помойке. А как еще было назвать места, по которым она слонялась последние две недели? Ведь уже порывалась, несколько раз, вернуться обратно, в интернат, и пусть будет, что будет. Но каждый раз, уже делая первый шаг в сторону постылой тюрьмы, останавливалась. Лучше сдохнуть, чем снова терпеть все это!
А потом – Он. В красивой, большой и теплой машине. Накормил. Привез домой. Не наказал за то, что так нагло уснула..
Женя молиться не умела никогда – ни к чему было, да и не верила она , что слова, обращенные к какому-то там Богу, могут реально помочь. Дела, поступки – да. Разговоры и перепалки с живыми людьми – тоже могут. Но не набор заученных и непонятных фраз. А теперь ей хотелось молиться на этого человека. За то, что одним разом дал ей тепло, еду и удобную кровать.